Пэйнсёрфинг
Раз уж мы начали говорить про боль (в тесте мертвеца), большим грехом было бы обойти молчанием мазохистов.
В самом деле, велико искушение заявить, что мазохист получает своё удовольствие только после того, как боль заканчивается. И он переходит из состояния «очень больно» в состояние «как обычно».
Однако, коллеги, мазохисты устроены по-другому.
Во-первых, махозист получает удовольствие уже во время порки или аналогичных процедур. Так как организм человека, в ответ на боль, вырабатывает внутри себя естественное обезболивающее. Которое, как и любое другое обезболивающее, доставляет человеку практически наркотическую радость.
Само собой, чтобы организм вырабатывал это обезболивающее в достаточных дозах, нужно работать хлыстом в правильном ритме и с правильной силой. Ну да для опытного садиста это не проблема.
Второй источник наслаждения для мазохиста — то самое «растворение в чём-то большем», о котором так много писал Эрих Фромм. Проще говоря, мазохист испытывает радость от того, что становится частью своего господина. На которого мазохист заодно и перекладывает ответственность за принятие решений.
Солдаты, кстати, метко говорят про своих верхних: «отец родной — ебёт и кормит». В этих простых словах и заключается суть мазохизма. Войти в одну команду с высшим существом и снять с себя ответственность за поиск пищи.
Короче, как видите, нельзя сказать, что мазохисты играют на разнице между сильной и слабой болью. Мазохисты извлекают дивиденды из боли напрямую, не дожидаясь её окончания.
Другое дело — экстремалы. Возьмём, например, бэйс-джампера. Экстремала, который прыгает с крыш небоскрёбов с парашютом. График его чувств выглядит примерно так:
Красный участок — это когда экстремал летит с крыши, ощущая недетский страх. Страх, как известно, эмоция отрицательная, и экстремал её испытывает. Синий участок — это когда опасность миновала и страх уходит. На синем участке экстремал получает недетское облегчение, ради которого, собственно, и совершается прыжок.
Разумеется, как и в случае с мазохистом, в организме у экстремала присутствует та же самая химия — выработка естественного обезболивающего. Однако, в отличие от мазохиста, главное удовольствие экстремал получает после окончания своих страданий. Цитирую известного бэйс-джампера Валерия Розова: «…самый приятный момент… Открытие парашюта, момент облегчения».
Излишне, наверное, упоминать, что это занятие — поиск новых и новых волн страха — дело далеко не безобидное. Серьёзный риск — обязательное условие для получения этого самого «облегчения». Нередко этот риск приводит к травмам и тому подобным проблемам со здоровьем.
Вероятно, здесь нужно было бы подвести суровый итог. Дескать, есть два вида психически больных, извлекающих удовольствие из боли — мазохисты и экстремалы. Но лично мне этот ханжеский вывод не кажется верным. Умеет человек извлекать удовольствие из страха и боли? Ну и Б-г с ним. Не за мои же деньги он развлекается, верно?
Да и не так уж опасны, положа руку на сердце, бэйс-джампинг, альпинизм и прочие современные игры. Вот русская рулетка — это да. Труе экстрим.
В самом деле, велико искушение заявить, что мазохист получает своё удовольствие только после того, как боль заканчивается. И он переходит из состояния «очень больно» в состояние «как обычно».
Однако, коллеги, мазохисты устроены по-другому.
Во-первых, махозист получает удовольствие уже во время порки или аналогичных процедур. Так как организм человека, в ответ на боль, вырабатывает внутри себя естественное обезболивающее. Которое, как и любое другое обезболивающее, доставляет человеку практически наркотическую радость.
Само собой, чтобы организм вырабатывал это обезболивающее в достаточных дозах, нужно работать хлыстом в правильном ритме и с правильной силой. Ну да для опытного садиста это не проблема.
Второй источник наслаждения для мазохиста — то самое «растворение в чём-то большем», о котором так много писал Эрих Фромм. Проще говоря, мазохист испытывает радость от того, что становится частью своего господина. На которого мазохист заодно и перекладывает ответственность за принятие решений.
Солдаты, кстати, метко говорят про своих верхних: «отец родной — ебёт и кормит». В этих простых словах и заключается суть мазохизма. Войти в одну команду с высшим существом и снять с себя ответственность за поиск пищи.
Короче, как видите, нельзя сказать, что мазохисты играют на разнице между сильной и слабой болью. Мазохисты извлекают дивиденды из боли напрямую, не дожидаясь её окончания.
Другое дело — экстремалы. Возьмём, например, бэйс-джампера. Экстремала, который прыгает с крыш небоскрёбов с парашютом. График его чувств выглядит примерно так:
Красный участок — это когда экстремал летит с крыши, ощущая недетский страх. Страх, как известно, эмоция отрицательная, и экстремал её испытывает. Синий участок — это когда опасность миновала и страх уходит. На синем участке экстремал получает недетское облегчение, ради которого, собственно, и совершается прыжок.
Разумеется, как и в случае с мазохистом, в организме у экстремала присутствует та же самая химия — выработка естественного обезболивающего. Однако, в отличие от мазохиста, главное удовольствие экстремал получает после окончания своих страданий. Цитирую известного бэйс-джампера Валерия Розова: «…самый приятный момент… Открытие парашюта, момент облегчения».
Излишне, наверное, упоминать, что это занятие — поиск новых и новых волн страха — дело далеко не безобидное. Серьёзный риск — обязательное условие для получения этого самого «облегчения». Нередко этот риск приводит к травмам и тому подобным проблемам со здоровьем.
Вероятно, здесь нужно было бы подвести суровый итог. Дескать, есть два вида психически больных, извлекающих удовольствие из боли — мазохисты и экстремалы. Но лично мне этот ханжеский вывод не кажется верным. Умеет человек извлекать удовольствие из страха и боли? Ну и Б-г с ним. Не за мои же деньги он развлекается, верно?
Да и не так уж опасны, положа руку на сердце, бэйс-джампинг, альпинизм и прочие современные игры. Вот русская рулетка — это да. Труе экстрим.