Открытое письмо председателю комитета Госдумы по науке Валерию Черешневу

Уважаемый Валерий Александрович!

Поводом для этого письма стало осознание глубоких системных проблем, поразивших Российскую академию наук. Последние выборы академиков, состоявшиеся в декабре, а также многочисленные факты коррупции в РАН, о которых можно легко узнать из открытых источников, позволяют нам открыто говорить, что академия в ее нынешнем состоянии представляет собой недееспособный реликт, пережиток советской эпохи — устаревший, громоздкий и, как следствие, абсолютно неэффективный аппарат. Такую позицию занимают многие сотрудники самой академии.

«Необходимо пересмотреть и изменить структуру институтов, состоящих из лабораторий и отделов, так как она не соответствует рыночным основам экономики и финансируется по грантам, субсидиям и частично за счет бюджетов», - отмечает академик РАН, лауреат Государственной премии СССР (1983), специалист в области теплофизики и физической гидродинамики Владимир Накоряков.

Нижеперечисленные идеи и предложения собраны по итогам масштабной дискуссии, развернувшейся в интернете в последние дни января.

1. Сотрудники РАН не должны заниматься монопольным распределением бюджета внутри собственных структур. Интернет-сообщество считает вопиющим вскрывшийся в конце прошлого года факт злоупотреблений в деятельности Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ) при РАН. Совет фонда выделял гранты научным организациям, руководителями которых являются сами его члены.

2. РАН необходимо искать новые, независимые от государственного бюджета источники доходов. На Западе обычной практикой являются заказы, которые частные фирмы в своих личных целях адресуют научным коллективам. Пример — компания Google и министерство энергетики США в декабре 2011 года заказали специалистам Дартмутского колледжа разработку новых версий утилит Unix — grep и diff, которые работают на уровне блочных синтаксических структур.

3. Наука, как и бизнес, должна быть конкурентной. Материальный интерес ученого — абсолютно нормальная вещь, которую надо не подавлять, а поощрять. Например, в Краснодарском крае разработчики, которые трудятся над изобретениями, имеющими реальное применение, получают проценты от внедрения своих работ. В ВУЗах действуют фонды стимулирования перспективных ученых.

Эти инициативы нужно распространить и на РАН.

4. Необходимо ввести тесты на профессиональную пригодность, создать общую базу исследовательских работ и отслеживать обращения к ней. Учёный, чья работа не была никому интересна в течение десяти лет, должен исключаться из списка действующих академиков.

Об уровне научного потенциала РАН говорят печальные цифры. В 2010 году России было выдано 19,948 патентов — это практически десятикратный отрыв от США и Японии (197,019 и 185,827 зарегистрированных патентов соответственно).

5. В целях отсева бесполезных сотрудников эффективной мерой представляется введение официального научного рейтинга. На начальных стадиях можно использовать индекс Хирша, который является количественной характеристикой продуктивности ученого, основанной на числе его публикаций и их цитирований.

Согласно индексу цитируемости Web of Science (WoS), среди российских научных журналов самый высокий импакт-фактор (численный показатель важности научного журнала) — 1,5 (издание «Биохимия»). Для сравнения, верхние строчки рейтинга занимают зарубежные журналы с импакт-факторами 31,6, 30,1 и 29,6. Это Annual Review of Biochemistry, Physiological Reviews и Nature Genetics соответственно.

6. Преклонный возраст подавляющего числа сотрудников РАН — больное место не только этой организации, но и всей российской науки в целом. В академии очень мало сотрудников допенсионного возраста. Эту проблему в ноябре 2011 года подняли молодые академики РАН, призывая к реформе аппарата.

Необходимо снизить возрастную планку руководства РАН. По достижении пенсионного возраста академики должны освобождать свое место для более молодых коллег. Сейчас средний возраст действительных членов академии 70-71 лет, членов-корреспондентов — 58 лет. Это недопустимо много.

7. РАН должна осуществлять самостоятельную селекцию будущих кадров, мотивировать молодых аспирантов на дальнейшую научную деятельность. Ежемесячная стипендия аспиранта в Бельгии составляет 1350 евро, в Голландии — 1200-1300 евро, в Швейцарии — 2000-3500 евро. В Финляндии, Франции и Германии — около 1000 евро в месяц. Если мы хотим конкурировать с Европой за молодых учёных — а мы хотим — мы должны довести стипендии до конкурентоспособных размеров.

В настоящее время средняя стипендия аспиранта в России составляет 2500 рублей. Она должна быть повышена как минимум в пятнадцать раз. При этом помимо государства в формировании стипендиальных фондов должны принимать участие представители крупного бизнеса.

8. РАН отчаянно нуждается в модернизации инфраструктуры. Региональным отделениям академии необходимо новое оборудование для исследований. Современные приборы стоят дорого, но средства, которые можно было выделить на их покупку, отпускаются на приобретение новых автомобилей для сотрудников РАН.

Например, уральское отделение Российской академии наук в конце прошлого года вместо оплаты долга за энергопотребление пыталось купить автомобиль бизнес-класса. На «Тойоту Камри» было выделено более одного миллиона рублей. Этот факт стал причиной скандала в Интернете.

9. РАН с головой погрязла в бюрократии. Автоматизация всего документооборота – от сбора бумаг к защитам диссертаций до выгрузки отчётности на сайты – освободит руки многим сотрудникам и даст им возможность потратить сэкономленное время на научную работу. Так считают не только в интернете.

Вот что говорит по этому поводу секретарь Отделения энергетики, машиностроения, механики и процессов управления РАН, кандидат в президенты РАН от 2008 года Владимир Фортов: «Я уверен, что в центре преобразований должен быть реально работающий ученый, а не научная и околонаучная бюрократия. Я бы организовал прямой диалог с теми, кто делает науку, а не говорит о ней».

10. Работа ученого – заниматься наукой. Всю рутинную организационную работу, не требующую глубоких научных знаний, следует поручить так называемому научному администратору. Это позволит снять с академиков большую часть задач, «бесполезных» для непосредственно научной деятельности.

Цитирую генерального директора Политехнического музея, специалиста в области экономики, организации и управления научно-техническим развитием Бориса Салтыкова: «Мы ведь знаем примеры из нашей истории, как за, так и против того, чтобы настоящие ученые становились научными администраторами. Это другая специальность, это то, что сейчас называется ученый-управленец, или ученый-менеджер. Таких немного, как и настоящих ученых».

Мы надеемся, что вы внимательно рассмотрите наши предложения и учтёте их в своей дельнейшей работе в комитете Госдумы РФ по науке. Мы верим, что сейчас самые продуктивные решения могут быть выработаны во взаимодействии общества с властью.

Коллеги! Если вы согласны с этим открытым письмом и считаете, что изложенные там предложения стоит таки внедрить в реальную жизнь, пожалуйста, перепостите его у себя. Если нет – пишите ваши дополнения и поправки в комментариях, будем обсуждать. Давайте заставим Госдуму работать.