(За фотографии спасибо iВсети и Марианне Янковой из Билайна)
Вернулся сегодня ночью из восхитительного вояжа по солнечному Мурманску, в который я летал по приглашению Билайна. Полосатая акула бизнеса скушала местного провайдера "Поларком" и устроила по этому поводу небольшой банкет на первом советском атомном ледоколе Ленин.
Надо полагать, теперь все 43 сотрудника Поларкома учат корпоративный гимн Билайна, примеряют стильные желто-черные костюмы и с трепетом ждут массовых увольнений... хотя, может быть, и без трепета. Люди в Мурманске очень спокойные: похоже, там принято относиться к жизни философски. Брюнетов с горячей южной кровью в Мурманске я не видел. А вот украинских лиц было много, это да.
Мне любопытно — что сделали бывшие собственники Поларкома, получив свои 180 миллионов рублей? Вероятно, уехали куда-нибудь на тёплые острова отмечать сделку… или, наоборот, пошли и напились с горя. Далеко не всегда собственники мелкой компании остаются довольны после поглощения, да. Однако, в любом случае, Билайн строит в России инфраструктуру. За это ему можно простить практически любые методы работы.
На всякий случай, маленькая географическая справка. Мурманск расположен примерно на тысячу километров севернее Санкт-Петербурга. Это самый крупный северный город мира: при недоброй памяти советской власти в Мурманске жило полмиллиона человек, сейчас осталось всего 300 тысяч.
Развешанные по городу рекламные щиты нагло предлагают жителям города квартиры в более южных краях. Однако Мурманск вовсе не выглядит местом, из которого надо линять хоть тушкой, хоть чучелом. Снег убирается очень аккуратно, дорожные знаки и указатели содержатся в полном порядке, в гостиницах и в аэропорту присутствует бесплатный вай-фай.
Автомобильный парк состоит, по большей части, из достаточно свежих иномарок. Практически у всех машин номера 51-го региона: из других концов России сюда приезжают, похоже, нечасто. Зато один раз мне попались на глаза норвежские номера, которые в Петербурге не встречаются почти никогда.
Кстати, Мурманск — очень красивый город. Мурманск построен на бесчисленных холмах, поэтому при езде по ночному Мурманску из окна автомобиля иногда открывается совершенно фантастический вид: горящие окна зданий и фонари автотрасс выстраиваются в сказочные террасы, напоминающие пейзажи из фантастических фильмов.
Единственно, я ни разу не понимаю, как по этим холмам люди ездят в гололед. На мой взгляд, при уклоне в двадцать градусов — а такой уклон, как мне показалось, у каждой второй улицы — никакие шипы не спасут машину от скатывания вниз.
Кроме холмов у Мурманска есть еще одна особенность — незамерзающий залив. С одной стороны, жить "у моря" — это романтика. С другой стороны, по рассказам аборигенов в Мурманске иногда морозы за тридцать градусов стоят по паре недель. А минус тридцать при влажности сто процентов и при пронизывающем северном ветре — это, доложу вам, конкретная пытка.
В моем Петербурге я и минус двадцать-то очень не люблю. Когда же раз в несколько лет в Петербурге столбик термометра подкрадывается к минус тридцати, я стараюсь не высовывать носа из дома.
Опять-таки, в Мурманске есть такое явление, как полярная ночь: пара месяцев в году, когда солнцу просто лень просыпаться и высовываться из-за горизонта, чтобы погреть лица мурманчан. В молодом возрасте, говорят, это не очень важно, а вот после пятидесяти сверхдлинные ночи начинают раздражать.
Впрочем, кроме полярных ночей в Мурманске случаются и полярные дни: те же петербургские белые ночи, только ещё белее. А за возможность любоваться северным сиянием, уверен, климату Мурманска можно простить некоторую суровость.
Во время войны через Мурманск шли поставки техники от наших союзников. Фашистам, разумеется, это активно не нравилось. Многочисленные бомбардировки разрушили город практически полностью, однако врагам так и не удалось захватить его. В честь этих памятных событий на самом видном месте Мурманска был воздвигнут исполинский, тридцатипятиметровый памятник Алёше.
Ладно. Плавно перехожу к атомному ледоколу Ленин. Эта слоноподобная махина весом стопицот тонн была построена в 1956-м году: через одиннадцать лет после того, как расчетливые американцы уничтожили два японских города в огне ядерных взрывов.
На фотографии — пульт управления всеми системами корабля, от реактора до трубопроводов. За пультом работали одновременно четыре оператора, старший смены сидел сзади всех и следил за порядком.
Если вы сейчас подумали, что видели подобные пульты в игре Fallout, посмотрите вот на этот монитор от камеры видеонаблюдения:
Техника пятидесятых годов вызывает у меня в сердце какую-то странную ностальгию — тем более странную, что в пятидесятых годах меня не было ещё и в проекте. Обратите внимание на агрегат для управления винтами:
Таких одинаковых агрегатов в рубке было целых четыре — чтобы капитан во время сложных маневров не бегал из конца в конец рубки. А вот и сам реактор:
Разглядывали реактор мы через маленькое толстое стекло. Если бы меня спросили, сколько такое стекло весит, я бы сказал, что оно весит килограмм пять. На самом же деле оно весит целых 95 кило: спасибо лошадиной дозе свинца, добавленной в стекло.
Мощь атомного реактора — сорок с чем-то тысяч лошадиных сил — была нужна атомному ледоколу, чтобы наползать всей тушей на лед и проламывать его своим весом. Дизельные ледоколы, обладая мощностью в жалких двадцать килолошадей, справиться с четырехметровым слоем льда уже не могли.
Когда-то на ледоколе работало 220 членов экипажа. Там был свой лазарет (со стоматологическим креслом и операционным столом) и свой вертолет с командой вертолетчиков.
Лазарет нужен был не только для членов экипажа. Иногда вертолётчики вылетали на сигнал бедствия, привозили на ледокол каких-нибудь геологов или охотников, и в лазарете лечили.
Главная тема оформления ледокола — конечно же — Владимир Ильич Ленин:
В одном из залов я порадовался скульптуре маленького Ленина, сантиметров в пятьдесят высотой. Мне захотелось взять его на руки и прижать к груди, так по-доброму он выглядел.
Ещё на ледоколе были сауна, бассейн и отличная библиотека на восемь тысяч томов. Конечно, сейчас, когда восемь тысяч томов спокойно размещаются на любой флешке, это не выглядит так уж круто. Но для советского корабля восемь тысяч — весьма солидная цифра. Кроме книг у экипажа было и ещё одно культурное развлечение: столовая/кинозал с живым фортепиано и привинченными к палубе стульями.
Обратите внимание: я пишу в прошедшем времени. Трудовой путь ледокола Ленин давно завершен. Реактор вычищен под ноль, рабочие винты – два семиметровых и один девятиметровый — сняты и утилизированы. Корабль формально до сих является военным, но его команда уже усохла до двадцати человек: экскурсоводов, охраны и обслуживающего персонала. Как будете в Мурманске, навестите ледокол обязательно — не пожалеете…
Я знаю: сейчас по щекам сталинофагов прокатилась скупая слеза и они рефлекторно прошептали: "какую страну загубили". Поспешу их разочаровать.
На смену пенсионеру "Ленину" пришли новые атомные ледоколы. Их поголовье в Мурманске насчитывает шесть штук, самая молодая особь была спущена на воду в 2009-м году, а рекорд мощности теперь — целых 75 тысяч лошадиных сил. Эти ледоколы водят караваны судов от Норвегии до Чукотки.
Кстати, о Норвегии. Хоть Мурманск и морской город, однако наши суда стараются в порт Мурманска без крайней необходимости не заходить. Во-первых, у нас все очень дорого, начиная с портовых сборов, а во-вторых наши доблестные таможенники вытрясут душу и деньги из кого угодно.
Судам гораздо выгоднее гостить и ремонтироваться в близлежащем норвежском Киркенесе. И даже если нужна какая-то деталь, которая есть только в Мурманске, больное судно все равно заходит в Киркенес, а потом везет из Мурманска эту деталь.
Кто виноват в таком положении дел?
Виноваты, очевидно, наши граждане. Которые в упор не понимают, что их гневные требования сажать, запрещать, контролировать и расстреливать выливаются вот в такое бегство бизнеса за рубеж.
К счастью, обслуживание рыболовного флота — не единственная работа в Мурманске. Кольский полуостров содержит в своих недрах всю таблицу Менделеева, и немалая часть этой таблицы успешно извлекается из недр. Скоро, кстати, начинает работу Штокмановское месторождение, и на его обслуживание потребуется немало людских ресурсов.
Конечно, некоторые отрасли в Мурманске уже благополучно умерли. Например, от зверосовхоза осталось только название, и мне даже не удалось выяснить, кого же там выращивали: оленей или медведей. Зато атомная отрасль живее всех живых. Да и военные никуда уезжать из стратегически важного пункта не собираются. Опять-таки, не стоит сбрасывать со счетов и туризм.
В любом случае, триста тысяч — это не тридцать тысяч и уж тем более не три тысячи. Начиная с какого-то размера города становятся самодостаточными и значительная часть рабочих мест в них завязывается на обслуживание. Ну а сейчас, когда Билайн и остальные операторы стремительно осетеняют город, и вовсе стало возможным жить в Мурманске и работать удаленно где-нибудь в другом месте.
Короче, в Мурманске мне понравилось. Мне было даже жалко из Мурманска улетать: хотелось остаться там подольше. Однако когда наш самолёт приземлился в Санкт-Петербурге и я, спустившись с трапа, вдохнул свежий морозный воздух с родным привкусом петербургских болот, я понял, что в гостях хорошо, а дома таки лучше.
И, напоследок, маленькая загадка. Сможете ли вы угадать по крылу наш самолёт?
Update 1. Ещё фотографии Заполярья:
http://haydamak.livejournal.com/75721.html
http://haydamak.livejournal.com/75788.html
Update 2. Ещё Мурманск:
http://uncle-chelya.livejournal.com/147845.html
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →