Нищие до революции, демографические потери раннего СССР и был ли философ Ильин фашистом

В начале ХХ века в Петербурге было немало нищих, которых полиция старалась держать под контролем. Однако местное «Особое присутствие по разбору и призрению нищих» не обладало правом принуждать их к работе. Поэтому попрошаек высылали из города. Впрочем, ненадолго.

Вот что рассказывал о своей жизни один из таких бродяг, мужик, вернувшийся в 19-й раз: «Если бы нас не высылали — хоть с голоду помирай. Я нарочно не беру паспорта из волости… Без паспорта нас заберут, посадят в тепло, накормят, обуют, оденут, а с паспортом хоть с голоду помирай… Вот примерно теперь, мы идем в Питер, все без паспорта, все высланные. Значит, нас сейчас же заберут. И хорошо. Недели две мы посидим, отдохнем, поправимся, потом недели две, а то и месяц подержат нас в пересыльной; здесь каждому дадут по полушубку, теплые валенки и отправят на родину этапом… Доставят на место, спросят: „Шубу хочешь отдать?“ Зачем отдавать?! „Нет, мол, не хочу“. Ну, и оставят тебе шубу… Эту шубу сейчас „по боку“. Выручишь рублей пять, и обратно в Питер, за другой шубой. <…> Только и живу этим. Летом нам вместо шуб армяки дают; те дешевле, а тоже хорошие, новые армяки» (Животов Н. Н. Петербургские профили. В 4 вып. Вып. II. Среди бродяжек. СПб., 1894. С. 44, 45).

«Целые деревни в Себежском уезде Витебской губернии переселяются на осень и зиму в Петербург нищенствовать. В Макарьевском уезде Костромской губернии целые волости нищенствуют. Это их отхожий промысел. В волости имеются мастера, фабрикующие паспорта, свидетельства о пожарах, градобитиях, даже дозволения на сборы на построение храмов» (Бахтиаров А. Современный Петербург // Родник, 1903, май. С 61).

По подсчетам публициста — сторонника замены высылки принудительным трудом в работном доме — бродяги стоили Петербургу более 1 млн. руб. в год при городском бюджете в 20 млн. (Животов Н. Указ. соч. С. 45). <…>

В отношении бесполезных финансовых трат на искоренение нищенства Петербург, где нищие составляли 1% населения, намного превосходил Москву с ее 7% нищих. Московская полиция ежегодно доставляла в «Особое присутствие» всего лишь около 8% имевшихся в городе нищих. И хотя московское «Присутствие» имело право определять их на принудительные работы, Москва предпочитала предоставлять свои работные дома и дома трудолюбия не нищим, а тем из бедняков, кто действительно искал работу. По существу, борьбу с нищенством подменили в Москве благотворительностью, а нищих предоставили самим себе (что, судя по их количеству, вполне их устраивало).

По материалам: Д. Засосов, В. Пызин / Повседневная жизнь Петербурга на рубеже XIX–XX веков; Записки очевидцев.

Конечно книжку 1922 года Струмилина "Трудовые потери России в войне" уже не найдешь. Но недавно, мне недавно кинули ссылку на повторное издание Струмилина 1982 года. Где пишут, как "Удивительно точно подтвердился сделанный (им Академиком Струмилиным) двадцатилетний прогноз численности населения СССР (на 1920—1941 гг.) "

В версии 1982 года обведено красным, подводится итог. Что без всякого Гитлера, большевики нанесли Советской России к 1941 году ущерб в 42,3 млн человек. Заметим что с 1920 по 1941 на СССР никто не нападал.

Во-первых то, что Вы делаете есть, конечно, только эксперимент и пусть даже грандиозный по отваге, как я уже и сказал, но не осуществление бесспорной насквозь жизненной правды — и, как всякий эксперимент, с неизвестным пока окончательным результатом. Во-вторых эксперимент страшно дорогой (и в этом суть дела), с уничтожением всего культурного покоя и всей культурной красоты жизни.

Давайте еще раз расставим точки над i по великому русскому философу Ивану Ильину.

Стоило Владимиру Путину его в очередной раз процитировать, как либералы и леваки из всех своих крысиных щелей начали вонять, что Ильин – приспешник нацистов и русский фашист.

В очередной раз, враги России демонстрируют свою полную безграмотность и незнание матчасти. Они ссылаются на работы Ильина 1928 года, где он хвалил Муссолини и итальянских фашистов и на статью 1933 года, где он положительно отзывался о германском национал-социализме.

Но… Позволю себе напомнить, что в 1920-е годы и в начале 1930-х годов ни фашисты, ни нацисты никаких преступлений не совершили, и во всем мире их считали хорошими ребятами.

С тем же успехом можно процитировать речи советских лидеров в 1939 году, где они хорошо отзывались о нацистах в период короткой советско-германской дружбы накануне Второй мировой.

Но Ильин прозрел в отношении нацизма одним из первых и уже в 1938 году, находясь в Германии, он написал вот это, после чего был вынужден уехать в Швейцарию, из-за преследований гестапо:

Тут стало невозможно ни дышать, ни свободно работать, национал-социализм проповедует изуверскую доктрину, одни там обезумели, другие настолько глупы, что не понимают, куда это их ведет, — говорил он. — Они ненавидят Россию, и теперь уже ясно видно, что никакой надежды на изменение положения нет»

А вот, что писал Ильин в 1941 году, когда война началась, критикуя тех белоэмигрантов, кто поддержал немцев:

Многие наивные русские эмигранты ждали от Гитлера быстрого разгрома коммунистов и освобождения России. Они рассуждали так: враг моего врага — мой естественный единомышленник и союзник.

На самом же деле враг моего врага может быть моим беспощадным врагом. Поэтому трезвые русские патриоты не должны были делать себе иллюзий» («Враг моего врага», из сборника «Наши задачи»).