Причины репрессий, голод 1936 года и Нобелевская премия Нансена

А можно подробнее про крестьян?

У нас традиционно распространено представление о крестьянах как об отсталой, неграмотной и аполитичной социальной группе. Но столыпинские реформы, опыт Первой мировой войны, трех русских революций и Гражданской войны не прошли для них даром и стали политической школой. В 1920-е годы крестьянство активно пыталось создать Крестьянский союз — организацию для отстаивания своих интересов во власти.

В активе этого движения состояли не только те, кого большевики называли кулаками, но середняки и даже бедняки. Они выдвигали не только экономические, но и политические требования — например, равного с рабочими представительства в органах власти. ОГПУ очень быстро задушило это движение, а крестьянских лидеров репрессировали.

Все эти события я подробно излагала в книге «Разочарованные мечтатели», посвященной советскому обществу 1920-х годов. Однако в обсуждении проекта сталинской конституции отголоски этого крестьянского движения даже в 1936 году были еще отчетливо слышны.


Вы пишете, что сталинская конституция сохраняла дискриминацию крестьянства, хотя и не в таком объеме, как раньше.

Да, особенно в социальном обеспечении. С одной стороны, сталинская конституция впервые предоставляла им равные избирательные права с рабочими. Согласно предыдущей советской конституции, принятой в 1924 году, один делегат съезда Советов представлял 25 тысяч рабочих и один делегат — 125 тысяч крестьян. Поэтому в течение 1920-х годов крестьянство настойчиво требовало равноправия.

С другой стороны, статьи 119 и 120 конституции 1936 года гарантировали право на отдых, пенсионное обеспечение, оплачиваемый отпуск, бесплатное медицинское обслуживание только городским рабочим и служащим. Пожилые, немощные и больные колхозники по-прежнему могли рассчитывать только на мизерные колхозные фонды.

Такая несправедливость вызвала возмущение крестьян, составлявших более двух третей тогдашнего населения СССР. Эти статьи получили самое большое количество комментариев.

Крестьяне были лишены не только социальных гарантий, но и свободы передвижения
Они не имели права покидать свой колхоз без справки из сельсовета. Фактически это стало новым вариантом крепостного права. Государство стало выплачивать пенсии колхозникам только с 1964 года, а выдало паспорта лишь в 1974 году.

В книге вы рассказываете, что во время обсуждения сталинской конституции в СССР случился очередной голод. К своему стыду, раньше я о нем ничего не знал, в отличие от катастроф 1921-1922 годов, 1932-1933 годов и 1946-1947 годов.

Голод 1936 года тоже стал следствием коллективизации. У колхозников отсутствовала мотивация к работе, потому что за нее почти ничего не платили — ни деньгами, ни натурой — а всю продукцию забирало государство. Как и в прошлые голодные годы, ситуацию усугубила засуха.

Голодные крестьяне стали повсеместно бастовать. В колхозе «Красный строитель» Воронежской области работницы избили председателя колхоза, заставлявшего их трудиться. В колхозе «Сталинец» Саратовского края престарелый бригадир Арефьев говорил: «Я не буду заставлять членов своей бригады работать без [оплаты] хлеба. Хватит их обманывать. Шесть лет обещаний, а хлеба нет. Мы голодаем».

В отчаянии мужчины бежали в города на стройки, а женщины и дети отправлялись в лес собирать ягоды и грибы для пропитания. <…>

Вы в книге подчеркиваете, что в 1936 году советская власть, в отличие от ситуации 1932-1933 годов, хоть как-то, но помогала крестьянам. Почему?

Во время голода 1932 года большевистский режим рассматривал сопротивляющихся крестьян как своих классовых врагов и саботажников коллективизации. Поэтому он оставил их без помощи, продолжая выкачивать из деревни все ресурсы.

Но в середине 1930-х годов Сталин считал коллективизированных крестьян полноценными гражданами нового социалистического общества. Советские руководители верили, что коллективизация автоматически преобразила крестьянство, сделав его лояльным и послушным классом.

Соответственно, в 1936 году правительство вело себя совсем иначе. Оно сократило обязательства колхозников по государственным поставкам на 44 процента и направило в пострадавшие районы продовольственную помощь и семена. В отличие от ситуации 1932 года, уже в августе 1936 года власти сократили экспорт зерна и кормов, а к февралю 1937 года полностью его остановили.

Это помогло?

Это действительно помогло. Британский историк Роберт Уильям Дэвис подсчитал, что урожай 1936 года был почти таким же низким, как и в 1932 году.

Но благодаря своевременно оказанной деревне помощи со стороны государства это бедствие не превратилось в такую же катастрофу, как голод 1932-1933 годов.

Как показала Елена Осокина, в 1936 году от голода погибали в основном единоличники. Позже под давлением налогов и репрессий эта группа перестала существовать.


Большинство граждан современной России, в том числе и я, потомки крестьян. Но многие из нас обо всем этом мало что знают. Неужели коллективизация и последовавшие за ней другие трагические события перепахали не только судьбы людей, но и память их потомков?

Конечно. Недавно в рамках нашего университетского исследования мои американские студенты связывались с современными молодыми людьми в России, интересуясь их семейной историей. Техасские студенты были удивлены результатами исследования. Оказывается, их сверстники из нынешней России очень мало знают о своей родословной. Это называется репрессированная память.

Находясь на Лозаннской конференции, Нансен получил известие о присуждении ему Нобелевской премии мира. По воспоминаниям дочери Лив, он понятия не имел, что правительства Дании и Норвегии выставили его кандидатуру — прежде всего за его заслуги в деле репатриации военнопленных и помощь голодающим в России, а также за вклад, который он внёс своей деятельностью в достижение взаимопонимания между народами и налаживание мирных отношений между странами.

Сумма премии составила 122 тысячи крон. Бо́льшую часть полученной суммы Нансен истратил на устройство в СССР двух показательных сельскохозяйственных станций в Росташах и Михайловке, остальную часть пожертвовал в пользу греческих беженцев. Вслед за Нобелевской премией Нансен получил такую же сумму от датского издателя Альфреда Эриксена; эти деньги он полностью израсходовал на те же цели. В музее «Фрама» имеются стенды, посвящённые организованной Фритьофом Нансеном гуманитарной помощи жертвам голода в Поволжье в период гражданской войны в России.