Прочёл претензию к государству: оно, дескать, не даёт россиянам нормально зарабатывать. Согласно распространённому заблуждению, уровень зарплат в России задаёт государство, примерно так же, как оно задаёт уровень пенсий. Многие всерьёз думают, будто Министерство экономического развития выпускает распоряжение, — «установить в таком-то регионе среднюю зарплату в 40 тысяч рублей», — а все работодатели берут под козырёк и корректируют зарплаты сотрудникам.
Проведу небольшой ликбез.
Раньше, в советские времена, государство действительно прямо устанавливало зарплаты, так как было монополистом, единственным крупным работодателем в стране. В этом были плюсы и минусы. С одной стороны, на работе можно было полностью расслабиться, зная, что безразличное государство в любом случае заплатит стандартный оклад. С другой стороны, руководители обычно не могли поощрить рублём тех, кто хорошо работал.
Цитирую из книги Игоря Ефимова «Без буржуев», истории из которой подтверждены ссылками на статьи в советской прессе (конкретные выпуски газет указаны прямо в тексте):
Любая рабочая профессия дает бесконечные возможности либо волынить, сохраняя видимость полной занятости, либо делать только хорошо оплачиваемую работу и упорно отказываться от невыгодной.
Помню, когда я работал калильщиком на Кировском заводе, выходя на смену, мы первым делом смотрели, какие партии деталей завезены в цех для термообработки и, конечно, загружали в печи сначала самые «доходные». Головки карданных валов оплачивались всего по 2 копейки штука, но их можно было грузить прямо коробом по 200 штук, и получалось, что печь приносила нам сразу 4 рубля; в то время как за связку стальных брусьев платили по 20 копеек, но они были такие тяжелые и неудобные, что их влезало в печь от силы 5 связок, так что пришлось бы довольствоваться рублем. Конечно, ни одна смена не хотела брать брусья, и они скапливались вдоль стен огромными штабелями, пока не прибегал начальник и не заставлял кого-нибудь то угрозами, то посулами закалить хотя бы небольшую партию. Изменить же невесть откуда взявшиеся расценки — 2 копейки, 20 копеек, — он был не вправе, ибо они действовали и на других заводах отрасли, и, возможно, на каком-нибудь из них конструкция печей делала такую оплату более оправданной.
Аналогичную историю рассказывает газета «Известия» (29.1.76). Директор Томского завода математических машин приходит вечером в цех. «В углу за столом дремлет мастер. В полутьме за станками, сдвинув тумбочки, лихо играют в домино. «У вас перерыв?» — «Нет, смену вот коротаем… Есть пустяшная работенка, да руки марать не хочется. Ждем настоящую». То есть хорошо оплачиваемую. Причем статья говорит, что в домино резались слесари и токари самой высокой квалификации, чьи портреты красовались на доске почета. Они ничуть не испугались директорской инспекции, ибо знали, что находятся под надежной защитой таблички, висящей на воротах завода: «Требуются».
Если администрация попытается все же увеличить нормы слишком вольготно живущей бригаде, та может ответить на это не только молчаливым уходом, но и громкими протестами, жалобами в разные инстанции. Заливщики на Колпинском литейно-механическом заводе (ЛП 9.4.77) находились в таком привилегированном положении, что 4 человека с дипломами техников и инженеров сочли более выгодным оставить хлопотную должность мастера и перейти рабочими в заливочный цех. Когда же им попытались сократить время официально разрешенных перекуров с 33 процентов рабочего времени до 13 процентов, как это принято на других литейных производствах, они возмутились и стали кричать об ущемлении их прав. В конфликт был втянут обком профсоюза, газета, юрисконсульты, все уговаривали рабочих признать, что требования их чрезмерны, но статья не сообщает, чем кончились уговоры. (Если бы успешно — обязательно сообщила бы.)
Порой администрация и рада бы заплатить рабочим побольше, но она связана по рукам фондом заработной платы и законами о труде (КЗоТ — кодекс законов о труде). Не в ее власти перераспределить имеющиеся оклады между работающими на совесть и избавиться от остальных. Она не может уволить заведомого лентяя, потому что для увольнения нужны прямо-таки исключительные обстоятельства. Если человек прогуливает, у него будут вычитать из зарплаты какую-нибудь мелочь и ругать на собраниях, на которые он и не подумает являться. Если придет пьяным, его отправят домой проспаться, а потом разрешат отработать в другое время. Канавщик 121-го цеха Ижорского завода в Ленинграде не вышел в ночную смену, ибо находился в медвытрезвителе (ЛП 8.1.77). Так как это был не первый случай, заводской комитет профсоюза дал согласие на увольнение. Однако уволенный алкаш подал в суд, и суд, найдя увольнение незаконным, постановил восстановить его на работе и выплатить 254 рубля компенсации. Оказывается, пребывание в медвытрезвителе можно считать уважительной причиной для неявки на работу.
Нормы и зарплаты, указанные в цитате о советских обычаях, действительно устанавливало государство. В те годы, пожалуй, требование поднять зарплаты было бы справедливым — особенно если вспомнить, что при развитом социализме на потребление граждан общество расходует примерно вдвое меньше ресурсов, чем при капитализме.
Мы с вами уже обсуждали это обстоятельство. В капстранах большая часть ресурсов «проедается» населением — люди тратят заработанные ими деньги на мясные стейки, автомобили, красивые стрижки, одежду и прочие «буржуазные излишества». При «развитом социализме» зарплаты устанавливает государство, поэтому оно имеет возможность выделять на хотелки граждан вдвое меньшую долю ВВП, а «сэкономленные» таким образом ресурсы пускать на содержание большой армии, освоение космоса и прочие глобальные государственные задачи.
Из-за этого сложно сравнивать напрямую, например, ВВП КНДР и какой-нибудь бедной капстраны. С одной стороны, в бедной капстране будет значительно более высокий уровень жизни, чем у несчастных северных корейцев. С другой стороны, бедная капстрана будет физически неспособна аккумулировать значительные ресурсы на создание, например, ядерной бомбы.
Теперь, когда мы обсудили историю вопроса, мы можем вернуться в современный период. Россия стала капстраной, — к счастью, отнюдь не бедной, — и теперь зарплаты в нашей стране устанавливает не государство. Не устанавливают их, вопреки распространённому заблуждению, и бизнесмены. Каждая зарплата — это результат добровольной договорённости между сотрудником и работодателем.
Регулярно приходится слышать претензии: «капиталист всегда платит самый минимум, за который только может найти работника», «работник вынужден соглашаться на невыгодные условия, так как ему надо что-то есть».
Претензии отчасти справедливы, однако правда заключается в том, что зеркало работает в обе стороны. Владелец бизнеса может сказать: «работник всегда требует самый максимум, который только может найти на рынке», «капиталист вынужден соглашаться на невыгодные условия, так как ему нельзя останавливать производство».
Обе стороны зависят друг от друга и вынуждены потому идти на компромиссы. Если бизнесмен пытается установить слишком низкую зарплату, сотрудники просто не приходят к нему на работу. Есть исключение из правила, — специальные потогонные конторы, в которых начальство прибегает к психологическому насилию, убеждая сотрудников в том, что им якобы «некуда идти», однако про эти конторы, — преимущественно, кстати, государственные, — мы поговорим ниже.
Так вот, если нормальный бизнесмен попытается установить низкую зарплату, к нему просто не пойдут. Советский Союз решал эту «проблему» просто — наглухо перекрывал все альтернативы. Институт прописки и запрет на владение квартирами резко ограничивали возможность перемещаться по стране. Эмиграция была преступлением, и за попытки уехать из СССР наказывали так же строго, как за измену Родине. Частный бизнес также был запрещён, а тех, кто пытался как-то жизнь на подножном корму, уклоняясь от обязанности пахать на государство, карали законодательно: к примеру, поэта Иосифа Бродского за то, что он не работал на заводе, отправили на 5 лет в ссылку.
https://polit.ru/article/2004/03/14/brodsky1/
Проще говоря, у советских граждан фактически не было выбора — они были вынуждены соглашаться на те маленькие зарплаты, которые предлагало им государство.
При капитализме ни одна из этих угнетательных мер не работает. Попытка установить низкую зарплату приводит к тому, что работники переходят на другое предприятие, уезжают в другой город, открывают собственный бизнес или микробизнес, находят удалённую работу или эмигрируют, в конце концов.
Допустим, в уездном городе N средняя зарплата слесаря 40 тысяч рублей. Это значит, что отдел кадров завода, которому требуются слесари, поставит в вакансии зарплату примерно 30-50 тысяч рублей: в зависимости от того, как сильно нужен персонал именно сейчас, и от того, принято ли платить на этом производстве выше либо ниже среднего.
Согласно мнению бесконечно далёких от реального дела людей, которое я уже процитировал выше, «капиталист всегда платит самый минимум, за который только может найти работника». Это не так. Хоть в уездном городе N и можно найти слесаря за 20 тысяч, однако ожидать нормальной работы от тех, кто получает зарплату вдвое ниже рынка, будет глупо. На низкую зарплату пойдёт работать или новичок, или неумеха, или любитель выпить. Нормальный слесарь согласится на низкую зарплату только от безысходности, а безысходность, к счастью, создать ему уже нельзя.
В советские времена у владельца завода был целый арсенал способов приманить нужного сотрудника и удержать у себя. К примеру, поставить его в очередь на квартиру или выделить служебное жильё, заставив тем самым выбирать — или работать на жадного барина, или смириться с вечным скитанием по общагам. Сейчас рычагов у работодателей практически нет: даже если городок небольшой и дикий, и три владельца завода могут договориться друг с другом о занижении зарплат слесарям конкретной специальности, никто не мешает потенциальным претендентам или сменить специальность на смежную, или уехать.
Исключением являются профессии, в которых государство имеет полную или частичную монополию: военные, например, учителя, врачи, чиновники. Врач редкой специальности, оттрубивший 10 лет по интернатурам и ординатурам, не имеет хорошего выбора: или он работает в государственной больнице за ту зарплату, которую ему назначат, или он перечёркивает вложенные в обучение титанические усилия и забывает о любимом деле.
Понятно, что даже и в этой ситуации выходы у врача есть: он может, к примеру, переехать в соседний город, где главврач будет более вменяемым. Большая часть врачей, разумеется, о переезде не помышляет, однако само наличие альтернативы оказывает на рукуводителей отрезвляющее действие. Из исключений я могу указать сейчас разве что на сферу культуры: там в госучреждениях зарплаты зачастую остаются безобразно низкими, ибо деваться профессиональной, допустим, арфистке особо некуда.
Итак, мы определили, что если средняя зарплата слесаря в городе 40 тысяч, то предприятия вынуждены плясать от этой суммы, назначая зарплаты несколько ниже или несколько выше среднего. Вопрос теперь в том, кто же устанавливает эту среднюю планку в 40 тысяч, на которую ориентируются и работники, и работодатели.
Её ставит рынок. Когда открывается новый завод, инвестор считает: столько-то пойдёт на станки, столько-то на материалы, столько-то на электричество, столько-то на зарплаты. Итого выходит, что, с учётом всех издержек (включая доход на капитал), одна деталь стоит 100 рублей, продать её можно за 105 рублей, с небольшим запасом.
Представим теперь, что рабочие завода организуются в профсоюз и начнут устраивать забастовки, как это было, к примеру, на петербургском заводе «Форд». Если владелец завода поддастся шантажу и поставит зарплаты выше рынка, окажется, что одна деталь стоит у него теперь 110 рублей, и что он теперь работает в убыток. Поработав какое-то время в таком режиме, владелец завода вынужден будет закрыться, ибо не сможет конкурировать с другими предприятиями, на которых рабочие получают среднюю по рынку зарплату. Собственно, с «Фордом» в итоге именно так и произошло — постоянные забастовки стали одной из причин его закрытия:
https://ru.wikipedia.org/wiki/Форд_Всеволожск
На предприятии активную деятельность ведёт профсоюзная организация, лидером которой с 2005 по 2011 годы был Алексей Этманов. Российский завод Ford неоднократно становился ареной забастовки. Наиболее известными были забастовки на заводе «Форд» в 2005, 2006 и 2007 годах. Итогом забастовок на «Форде» стало повышение заработной платы работников, улучшение их условий труда…
В июне 2019 завод остановлен. Предполагается, что завод будет продан. К моменту закрытия, с конвейера завода сошли 773'816 автомобилей.
Средняя зарплата жёстко задаётся общим состоянием экономики. Зарплата всегда остаётся максимально возможной, которую только могут платить предприниматели.
Как только состояние экономики позволяет платить больше, происходит следующее:
1. Завод, который делает деталь за 100 рублей, а продаёт за 125 рублей, получает сверхприбыль.
2. Рядом открывается ещё один завод, который тоже хочет собрать сливки с выгодной ситуации на рынке.
3. Новый завод нанимает сотрудников.
4. Так как все сотрудники уже где-то работают, новый завод вынужденно повышает зарплаты, чтобы переманить к себе рабочих с других предприятий.
5. Другие заводы также повышают зарплаты, чтобы удержать сотрудников у себя.
6. Зарплаты (и прочие издержки) растут, пока снова не наступает равновесие — деталь стоит 120 рублей, а продаётся за 125.
Сделаю лирическое отступление и отвечу тем, кто думает, будто капиталисты «накручивают вдвое». Действительно, далёкие от бухгалтерии люди часто видят условный ларёк с шавермой, считают в уме расходы владельца и приходят к выводу, будто тот купается в деньгах. На самом деле, почти всегда такие подсчёты неполные: они не учитывают риски, стоимость денег и прочие важные факторы. Как только где-то появляется сверхприбыль, в нишу немедленно устремляются другие игроки, после чего прибыль скукоживается до размера, когда многие инвесторы в сердцах отодвигают от себя клавиатуру и бурчат под нос что-то вроде «лучше бы я просто купил облигации».
Кстати, одним из контуров, который регулирует зарплаты, как раз является возможность пойти в бизнес или уйти из него. Если зарплаты в городке низкие, условный слесарь может открыть бизнес и нанять за небольшие деньги своих бывших коллег. Если зарплаты высокие, и держать бизнес больше невыгодно, он может закрыть бизнес и вернуться обратно к станку, чтобы работать всего лишь по восемь часов в день и не думать о том, где он найдёт к девятому числу деньги для своих сотрудников.
Подводя промежуточный итог: зарплаты конкретных работников привязаны к средней зарплате, а средняя зарплата привязана к общему состоянию экономики в стране.
Регулировать зарплаты напрямую государство не может — даже в отраслях, где оно является единственным работодателем. Попытка поставить заниженные зарплаты приведёт к тому, что люди начнут уходить в частный сектор, а попытка поставить завышенные приведёт к кумовству и тому подобным неприятным последствиям.
Таким образом, чтобы поднять зарплаты, нужно улучшить общее состояние экономики, однако тут от государства зависит не так уж много. Экономика — это наше общее дело, и её состояние определяется вкладом каждого условного слесаря и каждого условного владельца завода.
Подведу итог
Леваки и прочие оппозиционеры оказывают плохую услугу обществу, когда требуют повышения зарплат у тех, кто повысить их не может — у государства и у «капиталистов». Если за своим бюджетом не следит государство, получается Венесуэла или, в лучшем случае Греция, экономика рушится, и добившимся успеха социалистам остаётся только вздыхать по старым добрым временам, когда у них была ещё нормальная работа с нормальной зарплатой.
Если протестующим удаётся продавить на повышение зарплат какой-нибудь отдельный завод, расплата наступает ещё быстрее — убыточный завод закрывается, рабочих мест в городе становится ощутимо меньше, и зарплаты идут вниз.
Самое печальное, что делая акцент на отрицании реальности, леваки яростно отбрасывают работающие рецепты: повышение квалификации, смену профессии, голосование ногами.
Представим себе того самого слесаря, который работает в уездном городе N за 20 тысяч рублей. Если слесарь послушает капиталиста, который говорит, что проблема в нём, и что соглашаться на невыгодные сделки не нужно, слесарь уволится и найдёт себе в итоге зарплату на средние 40 тысяч (при условии, конечно, что он не переоценивает собственные навыки). Подробнее я рассказывал о способах зарабатывать больше в статье «Нулевой капитал»:
https://olegmakarenko.ru/1506063.html
Если слесарь послушает коммуниста, который говорит, что изменить ничего нельзя, так как во всём виноваты проклятые буржуи, слесарь так и будет десятилетиями работать именно на того «проклятого буржуя», который ставит конкретно этому слесарю заниженную вдвое зарплату.
В некоторых потогонных конторах паразитируют на морально уставших людях, назначая им слишком маленькие зарплаты и внушая им ежедневно мысли об их никчёмности: «да кому вы нужны», «не нравится, увольняйтесь», «за забором очередь таких стоит». Леваки оказывают жуликам, которые занижают зарплаты, мощную поддержку в блогах и в СМИ. Реплики «а что, если все уедут в Москву?», «почему я должен менять работу?», «государство должно повысить зарплату» на практике означают следующее: «ты не можешь ничего изменить, терпи и страдай». Владельца потогонной конторы, ситуативного союзника социалистов, такие проповеди полностью устраивают.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →