От чего зависит размер зарплаты

Существует миф, согласно которому зарплаты устанавливают работодатели — бизнесмены и государство. Захотят, будет сантехник Василий Пупкин получать 5 тысяч рублей в месяц. Захотят — 105 тысяч. Как и в любом хорошем мифе, доля правды тут есть: директор ООО «Флоккул» действительно может указать при найме сотрудников любую зарплату. Вместе с тем мы живём при капитализме, и потому на директора довольно сильно давит окружающая среда — тот самый рынок, про невидимую руку которого так неутомимо шутят разные недовольные граждане. Во-первых, кроме ООО «Флоккул» на рынке есть и ООО «Афелий», и ООО «Радиант» — там тоже нуждаются в сантехниках. Если при плановой экономике работодатель один, — государство, — то при капитализме за сотрудников нужно бороться с конкурентами. В «Афелие» сантехникам платят 50 тысяч, в «Радианте» 45 тысяч. Примерно в этом районе директор «Флоккула» и вынужден будет назначить зарплату. Если «Флоккул» большая фирма, если там хорошие условия для работы, если там мощный соцпакет и приятный коллектив, можно назначить зарплату поменьше — многие предпочтут получать 40 тысяч, но идти на работу с радостью. Если «Флоккул» находится в заднице мира, если начальство там кидается пепельницами, а сотрудникам регулярно приходится оставаться на неоплачиваемые сверхурочные, придётся ставить зарплату в 60-70 тысяч, иначе на собеседования будут приходить только люди с алкогольным выхлопом и прочими проблемами. Во-вторых, сейчас никто не мешает сантехнику уйти на вольные хлеба: чинить краны и менять батареи самостоятельно, в частном порядке. При плановой экономике такая деятельность была вне закона, что сильно ограничивало доходы частных мастеров, сейчас же, пожалуйста, хоть своё ИП открывай — лишь бы руки были прямыми да из плеч росли. Если сантехник на вольном выпасе зарабатывает по 200 тысяч, то и «Флоккулу», и его конкурентам, придётся дружно поднимать зарплаты, дабы сотрудники не разбежались по стихийным бригадам. В реальности, понятно, средний сантехник столько не зарабатывает, поэтому синица в руках, — твёрдые 50 тысяч ежемесячно, ещё и с отпуском, — ему интереснее, нежели возможность заработать побольше, отягощённая риском просидеть пару месяцев без заказов и без денег. Тем не менее сама такая возможность поддерживает рынок снизу: частники не только задают один из ориентиров при назначении зарплаты, но и освобождают рабочие места, уменьшая тем самым конкуренцию среди сантехников, ищущих работу по найму. В-третьих, есть и другие профессии. Если внезапно окажется, к примеру, что в городе интернет-бум, и что за прокладку кабелей платят по 100 тысяч в месяц, многие сантехники захотят получать вдвое больше за тот же восьмичасовой рабочий день. Чтобы удержать оставшихся, директору «Флоккула» придётся опять-таки поднимать оклады. Как вы уже начинаете догадываться, при плановой экономике юнитам обрубают и эту возможность. Сменивший более трёх работ за жизнь считался в советских отделах кадров «летуном», многие люди боялись увольняться, чтобы не «испортить трудовую». Кроме того, особого смысла в увольнении и не было — работодатель везде был один, государство. Четвёртый уровень сопротивления, не дающий зарплатам падать — другие страны и города. Если жизнь в столицах или за рубежом будет ощутимо богаче, люди начнут уезжать, сантехников в нашем городке останется меньше. Конкуренция за них вырастет и «Флоккулу» таки придётся повышать зарплаты, чтобы удержать оставшихся. При плановой экономике действовал институт прописки и выездные визы. Переехать из каких-нибудь Красных Болот в Ленинград было примерно так же сложно, как сейчас переехать из России в Германию или США, а переехать в Германию или США было тогда практически невозможно — под фактическим запретом была не только эмиграция в развитые страны, но и даже простой туризм. Советские граждане, которые могли посещать Францию и прочие «развитые капстраны» по работе, — дипломаты, моряки, некоторые учёные, — считались в СССР невероятно крутыми персонами. Отношение к ним было примерно как сейчас к начальству из «Газпрома»: как к людям, у которых в материальном плане всё получилось. Теперь, когда мы перечислили четыре фактора, давящие «снизу» на рынок труда, мы можем понять, почему при плановой экономике любой заезжий финн считался в Ленинграде богачом-миллионером, а позже, при рыночной экономике, Финляндия быстро превратилась в милую, но весьма скромную пригородную зону Петербурга. Предположим, что наш сантехник зарабатывает для фирмы 100 тысяч рублей в месяц: чистыми, за вычетом аренды, инструментов, амортизации и прочих необходимых расходов. В реальности это будет, понятно, не 100 тысяч на сантехника в месяц, а 12 млн на десятерых сантехников в год, однако приблизительно вычислить приходящуюся на каждого конкретного сотрудника долю всё же возможно. Предприниматели, не умеющие делать такие подсчёты, разорились ещё в нулевых годах — при нынешней скромной доходности мы или тщательно считаем деньги, или терпим убытки. Как мы поделим эти 100 тысяч между ООО «Флоккул» и сантехником? Поровну? Или, может, возьмём 80 тысяч себе, а 20 тысяч оставим сантехнику? Или наоборот себе возьмём меньше, а сантехнику дадим больше? Если вы прочли начало поста, вы уже знаете ответ. Решать будем не мы, решать будет рынок. Мы посмотрим зарплаты в «Афелие» и «Радианте», мы посмотрим зарплаты в смежных отраслях, мы проверим, сколько сантехники получают на вольных хлебах и вспомним, не уезжает ли народ массово на заработки в другие страны. Исходя из всего этого, мы поймём: если поставить зарплату, допустим, в 40 тысяч, искать нужного человека мы будем год. Если поставить зарплату в 50 тысяч, нужного человека мы найдём за 2 месяца. Если поставить зарплату в 60 тысяч, у нас будет хороший поток резюме, из которых мы сможем за пару недель выбрать кого-нибудь подходящего. Представим теперь, что рынок в какой-то год повернулся таким образом, что сантехникам можно платить всего лишь 20% от того, что они приносят фирме. Дальнейший сценарий известен: 1. Так как прибыли отличные, и наш «Флоккул», и «Афелий» и «Радиант» расширяются, создавая вместе ещё 10 рабочих мест для сантехников. 2. На наш рынок приходит из Москвы ООО «Войд», создавая ещё 5 рабочих мест. 3. В городе заканчиваются сантехники, на всех их уже не хватает. 4. «Радиант» увеличивает зарплаты на треть, чтобы сманить сантехников у конкурентов. Начинается цепная реакция. Пока на рынке есть прибыль, зарплаты растут. Этот процесс останавливается только тогда, когда зарплаты сотрудников отъедают всю возможную прибыль, и конкурировать за счёт повышения зарплат больше нельзя, так как в этот момент станет выгоднее закрыть фирму, распродать имущество и купить все деньги облигации федерального займа. Вот, собственно, и ответ, почему в 1975 году советские люди готовы были драться за обычную жевательную резинку, а в 2005 году получающий среднюю зарплату россиянин находился уже на уровне бедного, но ни в коем случае не нищего европейца/американца. Всё дело в той доле от ВВП, которая шла на личное потребление. При плановой экономике государство, закрыв работникам почти все возможности проголосовать ногами, устанавливало им самый минимум зарплаты, забирая всё остальное на свои многочисленные нужды. При рыночной экономике душить сотрудников по деньгам уже не получается: в ответ на вопрос «а куда ты денешься» сотрудник со смехом перечисляет — «денусь туда, туда или вон туда». Желающие убедиться в моих словах могут посмотреть на уровни автомобилизации, например. До 1991 года количество легковых автомобилей на душу населения было в СССР гораздо меньшим, чем в какой-нибудь Германии, автомобили были у нас предметами роскоши. История про бедную семью беженцев из Оклахомы, купившую подержанный грузовик за месячную зарплату тракториста, вызывала острое чувство диссонанса у советских граждан, которым такая покупка была практически недоступна. Сейчас, повторюсь, пропасти в уровнях жизни уже нет. Средний немец или американец по-прежнему живут богаче среднего россиянина, однако в России уже есть регионы, в которых средний уровень жизни выше, чем в некоторых штатах США. 40 лет назад представить такое было совершенно невозможно. Некоторые скажут сейчас: зачем нам нужно это дурацкое потребление, айфоны и поездки в Турцию, пусть бы лучше государство забирало ползарплаты себе, а потом направляло бы их на космос и на бесплатные квартиры. Что же, отчасти с этой точкой зрения можно согласиться. Тем не менее стоит учесть несколько не вполне очевидных моментов: 1. При плановой экономике государство забирало себе не 50% зарплаты граждан, а гораздо большую долю, ибо стригло население не только при выдаче денег, но и при продаже им товаров с конской накруткой. 2. Несмотря на этот огромный «налог», мы всё же проиграли космическую гонку в семидесятых годах. Печально признавать, но это факт: советская экономика не потянула ни создание базы на Луне, ни тем более высадку на Марс. 3. Если бы сейчас раздавали бесплатные квартиры, их бы почти никто не получал, ибо тех, кто имел бы право встать в очередь на жильё по советским стандартам, очень мало. В Ленинграде в квартирную очередь ставили тех, у кого было меньше 5,5 метров на человека. Поправьте, если я за давностью лет напутал в цифрах, но сейчас тех, кто живёт в подобной тесноте (и имеет паспорт гражданина РФ) осталось то ли 2%, то ли что-то около того. Перейдём теперь к факторам, которые давят на зарплаты сверху. Во-первых, как я уже указал, это общее состояние экономики. Дураков работать в минус нет, поэтому если в городе нет спроса, например, на стрижку собак, то и зарплаты грумеров будут весьма низки. Если единственный в городе завод со скипом получает прибыль в размере 30 тысяч рублей на одного сотрудника, то и средняя зарплата на заводе (с учётом налогов) никак не сможет вылезти за рамки 15-20 тысяч. Во-вторых, многое зависит от желания голосовать ногами. Классическая ситуация из периода бурного восстановления нулевых годов — талантливому сисадмину платят 150 долларов в месяц (тогда ещё зарплаты часто платили в долларах). Проходит несколько лет, экономика страны растёт, квалификация сисадмина растёт, а зарплата остаётся той же. Наконец, кто-то из знакомых сисадмина узнаёт о его зарплате и предлагает перейти работать к нему, уже на 600 долларов. Сисадмин приходит к начальству с просьбой дать ему больше денег, начальство нехотя соглашается повысить зарплату до 175 долларов. Сисадмин увольняется, и на его место берут трёх человек с зарплатой по 400 долларов у каждого. В России, особенно у старшего поколения и особенно у жителей регионов, очень сильны патерналистские настроения, когда хочется не решать ничего в своей жизни, но довериться доброму барину, чтобы тот как-нибудь сам всё уладил. Не хочется переходить в другую фирму, не хочется менять специальность, не хочется уходить на вольные хлеба, тем более не хочется менять насиженное поколениями место на другой город или страну. В такой ситуации возможна нерыночная ситуация, когда сотруднику платят вдвое меньше, зная, что он всё равно будет приходить каждый день, «расплачиваясь» за низкую зарплату столь же низким качеством труда. Если завтра такие сотрудники начнут увольняться, послезавтра зарплаты повысятся, при этом доходы фирмы останутся прежними, ибо вместе с зарплатами повысятся и требования к сотрудникам. Очень ярко эта проблема проявляется в госучреждениях, особенно в больницах. Там всё усугубляется тем, что главврач не является собственником, и потому иногда заинтересован даже в «дурной» экономии на зарплатах рядовых сотрудников. Также вложившиеся в диплом врачи обычно боятся писать в прокуратуру, предпочитая вместо этого стравливать пар, критикуя с безопасной дистанции высшее руководство страны. Конспирологи часто объясняют низкие зарплаты сговором работодателей, которые где-то в банях договариваются друг с другом платить сотрудникам самый минимум. Как правило, это неверное объяснение происходящего. Никакого тайного заговора капиталистов не существует, предпринимательская среда очень рыхла, и договариваться друг с другом нам, пожалуй, даже сложнее, чем жильцам дома договариваться о создании ТСЖ. Кроме того, даже если капиталисты договорятся совместными усилиями выбить из-под рынка зарплат подпорку в виде конкурирующих друг с другом фирм, у рынка останутся ещё три подпорки, с которыми директора заводов сделать не смогут ничего: вольные хлеба, переезд и смена специальности. Предположу, что в маленьких городках, где некоторые сектора рынка поделены между двумя-тремя предприятиями, какой-то сговор и вправду возможен. Вместе с тем такие сговоры влияют на зарплаты даже в маленьких городках гораздо слабее, чем банальное нежелание работников переучиваться или переезжать. Наконец, весьма сильно понижают зарплаты… потребительские кредиты. Представьте себе две ситуации. А. У Клавдии Муравьёвой есть квартира в собственности и банковский счёт, на котором лежит её годовая зарплата. Муравьёва планирует переобучиться и сменить работу кондуктора на работу парикмахера. Б. Кузьма Стрекозин живёт в ипотечной квартире, выплачивая параллельно потребительский кредит за новый айфон. Денег ему хватает точно от зарплаты до зарплаты. Стрекозин планирует переобучиться, сменив работу кондуктора на работу парикмахера. Допустим, Клавдия и Кузьма пришли к начальству и попросили повысить им зарплату. Допустим, начальство развело руками и объяснило, что денег нет. Как полагаете, кто из наших героев уволится, а кто согласится продолжить работать за маленькую зарплату? Тренеры-мотиваторы скажут, что уволится Кузьма Стрекозин, ибо он вышел из своей зоны комфорта, и ему нужны деньги, чтобы оплачивать своё потребительское барахло. Более опытные люди посмотрят на вещи реалистичнее: люди с кредитами и ипотекой предпочитают лишний раз не рисковать. Есть знаменитая песня «16 тонн», которую пели многие американские исполнители. Краткая суть — герой работает на шахте и выполняет план по добыче 16 тонн угля, но при этом только всё глубже и глубже залезает в долги перед компанией: https://www.youtube.com/watch?v=tfp2O9ADwGk Понятно, что владельцы американских шахт отпускали сотрудникам товары в кредит вовсе не для того, чтобы извлекать дополнительную прибыль с процентов по кредитам. Они ставили себе другую задачу — держать шахтёров в постоянном минусе, чтобы у тех не было возможности уволиться и сменить работу на другую. Некоторые экономисты полагают, что в случае запрета кредитов экономика встанет, ибо население начнёт меньше потреблять, после чего продажи и производство упадут. Возможно, они и правы, — в странах, где запрещены кредиты, обычно всё плохо, — однако для каждого конкретного работника кредиты всё же являются надёжным способом понизить свой личный уровень жизни. Подведу итог Сейчас в России относительно здоровый капитализм, поэтому зарплаты устанавливает рынок. Практически у каждого работника есть выбор из большого количества предложений: где-то платят больше денег, а где-то платят меньше, но зато дают возможность не переучиваться, не напрягаться и никуда не переезжать. Можно для удобства представить, что зарплата работнику определяется в ходе совещания с работодателями, и что председателем на этом совещании является сам работник. Когда работник заявляет что-то типа «вы там сами без меня что-нибудь придумайте, проклятые капиталисты», решение может оказаться не самым выгодным. Если же работник полагает, будто буржуи чего-то ему недодают, что же, мы живём в свободной стране. Пусть объединяется с единомышленниками, открывает свою компанию и платит сам себе именно ту зарплату, которую считает справедливой.

Log in

От чего зависит размер зарплаты

Error