Виктор Мараховский пишет про наше грустное будущее. Планета стремительно скатывается в феодализм — если двадцатый век прошёл под знамёнами равенства трудящихся и силы «больших батальонов», то век двадцать первый снова становится веком заносчивых элитариев.
Определённая логика тут прослеживается. Действительно, как верно указывается в статье, элиты стран Запада уже спокойно позволяют себе игнорировать все традиции своей фирменной демократии и демонстративно игнорировать голос народа. Цитирую:
https://russian.rt.com/opinion/307029-31-noyabrya-ili-elita-nanosit-otvetnyi-udar
Редактор отдела расследований издания International Business Times Дэвид Сирота летом 2015 года отправил запрос в Госдепартамент.
Основываясь на знаменитом американском Акте о свободе информации, Сирота хотел ознакомиться с письмами, которые экс-глава Госдепа, а ныне кандидат в президенты США Хиллари Клинтон писала на тему Транстихоокеанского партнёрства.
Ему сообщили, что письма будут предоставлены в апреле 2016 года. Когда апрель прошёл, Сирота снова уточнил, где же свобода информации. И недавно получил вежливое письмо о том, что письма Клинтон ему будут предоставлены — в полном соответствии с Актом о свободе информации — 31 ноября сего года.
Если вы заглянете в календарь, вы обнаружите, что в ноябре всего лишь 30 дней — то есть даты «31 ноября» просто нет. Но даже если бы эта дата и существовала, она всё равно наступит только после президентских выборов, когда документы по ТТП уже не будут иметь столь важного значения.
Почему элиты снова почувствовали свою силу?
Потому что массовость перестала быть значимой. Помните известный советский анкедот про кадровую политику?
Встречаются два директора консервных заводов, русский и японец. Разговорились. Японец рассказывает: так и так, делаю рыбные консервы, 10 тысяч тонн в год. Русский отвечает радостно — и я тоже делаю рыбные консервы, тоже 10 тысяч тонн в год получается.
— Ну надо же! У меня шесть человек на заводе работает. А у вас?
Русский не знает, что ответить. Скажет, что работает 800 человек, будет конфуз, опозорит советскую промышленность. Говорит:
— А у меня семь!
На следующее утро снова встречаются в фойе гостиницы. Русский нормально выглядит, а японец весь схуднувший, круги под глазами, волосы всклочены. Побегает к русскому:
— Слушай, я всю ночь не мог уснуть, думал. Что у тебя седьмой делает?
Сейчас этот анекдот звучит уже скорее грустно, чем смешно. Мы тоже живём в капитализме, и директора заводов тоже стараются по возможности сокращать персонал. Достаточно часто после установки нового оборудования становится ясно, что там, где год назад работало 5 тысяч человек, теперь вполне достаточно пятидесяти.
Ещё более важно, что то же самое верно и в отношении армии. Когда в тридцатых годах министр иностранных дел Франции предложил Сталину наладить отношения с Папой Римским, Сталин недоумённо поднял бровь: «О! Папа! А сколько у него дивизий»?
В то время, действительно, численность армии имела важнейшее значение: маленькая армия, какой бы продвинутой она ни была, не имела никаких шансов против огромных армий великих держав.
Сейчас, опять-таки, ситуация иная. В локальных конфликтах, как мы видим в новостях, принимают участие весьма ограниченные контингенты, ну а в случае действительно серьёзной войны заговорит ядерное оружие — которое, опять-таки, больше не требует миллионов солдат для своего обслуживания.
Отдельный гвоздь в гроб массовости забивают телевизор с интернетом. Сто лет назад звёзды мировой величины пели для тысячи-другой зрителей в крупном оперном театре — не поместившимся в театр приходилось или ждать своей очереди, или ходить на выступления к другим звёздам. Теперь же через YouTube можно вещать сразу миллиардам. Рекордсмен по просмотрам на YouTube — знамениты Gangnam Style от корейского исполнителя — набрал уже 2,5 млрд просмотров.
То же самое относится к киноактёрам или, скажем, к педагогам. Талантливый лектор больше не заперт в пыльной аудитории вуза, он может одновременно обучать сотни тысяч учеников, при этом компьютерные технологии позволяют ему давать хорошую обратную связь — оценивая, например, ход прогресса своих питомцев.
Отдельная проблема занесла карающую длань над трудовыми карточками профессиональных водителей. Роботизированные системы управления автомобилями уже созданы и оттестрованы, кое-где роботы уже вполне легально разъезжают по дорогам общего пользования.
Стоит отметить, что беспилотные автомобили водят безопаснее, чем привычные нам пузатые дядьки в трениках. Насколько мне известно, роботы наездили уже миллионы километров, и за всё это время по их вине произошло только одно ДТП — робот начал перестраиваться, решив, что автобус его пропустит, но автобус его не пропустил:
http://www.bbc.com/russian/news/2016/02/160229_google_car_crash
Пройдёт ещё лет 5-10, и живые водители массово начнут терять работу. Судите сами: дальнобойщику надо платить, скажем, 50 тысяч рублей в месяц, плюс налоги, плюс зарплата руководителю, плюс зарплата кадровой службе и так далее. Итого на круг вряд ли получится меньше миллиона рублей в год.
За эти деньги дальнобойщик работает примерно 160 часов в месяц — а остальные 560 часов дальнобойщик отдыхает, спит, кушает и, вообще, занимается ненужными владельцу компании делами. Если мы заменяем живого водителя на робота, мы ожидаем, что робот будет работать все 720 часов в месяц — в 4,5 раза интенсивнее, чем живой человек.
Итого за один только год роботизированный водитель даёт нам экономию в 4,5 млн рублей: это без учёта экономии на фуре, которая при таких раскладах также начинает работать по 24 часа в сутки.
Как полагаете, когда эти технологии реально доберутся до наших дорог, долго ли будут колебаться владельцы транспортных компаний? Я полагаю, что недолго, уж очень экономия весома.
Идём дальше. Роботы заменяют рабочих, водителей, продавцов, охранников, садовников, уборщиков и ещё кучу специальностей. Если у бывшего водителя нет работы, значит, у него нет денег. Если у него нет денег, значит... он не может потратить эти деньги на посиделки в кафе, на туристическую поездку, на новый автомобиль, в конце концов.
Таким образом отмирают целые сегменты бизнеса — даже те, в которых, казалось бы, роботы человека заменить пока что не могут, такие как парикмахерские, например. Ведь парикмахеру надо платить деньги, а денег у безработных нет. Интересно, что без работы останется и наш «креативный класс» — ведь креативный класс обслуживает массовую аудиторию, а массовая аудитория быстро станет неплатежеспособной.
Если события пойдут по такому сценарию, вся экономика довольно быстро разделится на два неравных, отделённых друг от друга контура.
Мы увидим контур новой аристократии — владельцев заводов, газет, параходов — и узкую прослойку обслуживающих этот контур мастеров. Вместо тысячи слесарей, которые чинят сейчас «лады» и «рено», останутся при работе и деньгах только три слесаря, но чинить они будут только «бентли» и «роллс-ройсы», так как у владельцев недорогих автомобилей не будет денег ни на бензин, ни на обслуживание в автомастерских.
Также мы увидим огромный контур безработных — которые больше не будут нужны аристократам. И положение их, с поправкой на технологии, вряд ли будет отличаться от положения крестьян средневековой Европы, когда «Жак-простак» был настолько малозначим и бесправен, что даже циничные обычно англичане находили в себе к нему некоторое сочувствие.
Хорошо, скажете вы, но ведь есть выборы, там можно выбрать правильных кандидатов, которые проголосуют за введение налогов на богатых. Эти налоги пойдут бедным, которые будут таким образом иметь достаточно денег, чтобы сохранять привычный образ жизни, да ещё и заниматься при этом какими-нибудь развивающими искусствами, типа живописи и стихосложения.
Соглашусь, пока что в некоторых странах — таких как Россия, например — жадность элит и вправду ограничивается всенародно избранными властями. Но... долго ли так будет продолжаться? Как верно отметил в своё время Мао Цзедун, винтовка рождает власть — а «винтовка», как мы уже выяснили выше, будет находиться в руках элит, причём кроме винтовки в руках элит будет находиться ещё и кошелёк.
Нынешняя ситуация неустойчива — как только станет ясно, что народные массы больше не нужны элитам, с их интересами перестанут считаться. Собственно, мы уже можем наблюдать на примере Запада, что развитие движется именно в этом направлении. Политики всё меньше и меньше придают значение мнению народа.
Как было уже отмечено выше, жизненно важные соглашения TTP и TTIP даже не были показаны ни европейцам, ни американцам, ни жителям азиатских стран. Элиты договариваются друг с другом через головы тех граждан, которые, казалось бы, их выбрали. Никакой морали, сплошная политэкономия.
Следующий вопрос. Устраивает ли нас дорога, по которой мы движемся?
Лично меня — нет. Я прочёл достаточно литературы по феодализму, чтобы испытывать горячее желание держаться от этого общественного строя подальше. Вместе с тем я пока что не вижу у человечества особых вариантов.
Конечно, даже элитам будут необходимы талантливые врачи и талантливые учёные — следовательно, элиты вынуждены будут вкладываться в систему хорошего всеобщего образования. Также элиты явно не захотят жить в окружении голодающих маргиналов, следовательно, некие пособия по безработице будут вводиться повсеместно, и эти пособия будут достаточно высоки, чтобы жить в неком минимальном комфорте.
Однако этим вероятно «плюсы» нового строя и ограничатся. Граждане будут получать некий «безусловный доход» — достаточно высокий, чтобы жить примерно той жизнью, которой живут сейчас негры в американских гетто. Работы для простых людей не будет никакой, возможности копить деньги у них также не будет.
Самых талантливых будут, вероятно, отбирать ещё в школах и забирать «наверх», в гипоэлиту. Для остальных легальные социальные лифты будут наглухо заколочены.
Радует меня во всём этом только одно. Технологии развиваются слишком быстро, чтобы можно было сколько-нибудь надёжно предсказывать будущее. Как знать, может быть, лет через 20 мы будем смеяться над нашими сегодняшними прогнозами, как смеёмся сейчас над опасениями исследователей XIX века, ожидавших, что через какое-то время Лондон будет погребён под толстым слоем конского навоза.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →