В Москве уже осенью будет установлен памятник князю Владимиру, более известному нам как Владимир Креститель или Владимир Красное Солнышко. Формально есть повод — тысяча лет со дня смерти Владимира Святославовича. Возможно, более логично было бы открыть этот памятник в 1988 году — в тысячелетие крещения Руси. Но в тот год Горбачёв ограничился выдачей Церкви разрешения на строительство нового храма в Москве:
http://lenta.ru/news/2015/02/25/monument/
Впрочем, конечно же, сейчас памятник устанавливают не из-за круглой даты. Владимир Святославович крестил Русь в Крыму (в Херсонесе), а Крым — особенное для России место.
Памятник будет большим, 25 метров. Даже если бы этот памятник разместили рядом с Медным всадником в Петербурге, он бы возвышался почти до крыши Эрмитажа. Ну а на Воробьёвых горах памятник будет смотреться, я рассчитываю, весьма величественно.
Простите меня за пафос, но очень важно, что наше государство решило поставить памятник одному из своих основателей — князю Владимиру, который заложил краеугольные камни именно той России, в которой мы с вами сейчас живём. Сейчас нужно много и часто напоминать просыпающемуся народу, что Россия — это нечто большее, чем просто название одного из государств нашей планеты.
За последние десятилетия мы как-то привыкли уже к тому, что многие считают государство эдаким неизбежным злом, вроде осеннего дождика или назойливых комаров. Дескать, было бы гораздо лучше вовсе без государства — но что же делать, раз государство силой поработило свободных людей и вытягивает из них налоги.
Скажу больше: среди отрицающих государство либералов/анархистов нередко попадаются умные и образованные люди, вплоть до нобелевских лауреатов. Они всерьёз полагают, будто государство — это если не паразит, то нечто сугубо второстепенное, типа команды обслуживающего персонала, задачей которой является служение народу.
На этом сравнении в своё время сильно прокололись коммунисты. Античный ещё термин «слуга народа» вступил в разрушительную реакцию с гордой коммунистической идеологией и начал звучать как «прислуга народа». Народ начал воспринимать представителей советских элит не как первых среди равных, а как проворовавшихся конюхов: которым господа пролетарии поручили присматривать за лошадьми, и которые нагло наживаются на продаже овса налево.
В нашей Конституции эта порочная идеология — либеральная идеология — прописана прямо во второй статье. Цитирую:
http://ruxpert.ru/Проблемы_Конституции_РФ
Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства.
Казалось бы, правильные слова. Что может быть важнее прав и свобод человека? Но такая постановка вопроса серьёзно принижает государство, ставит его ниже обычных граждан. Складывается впечатление, будто государство должно быть занято исключительно обслуживанием граждан: строить велодорожки, ставить урны для раздельного сбора мусора, менять в полицейских участках стены на прозрачные. А прав никаких у государства нет: только обязанности.
И тут возникает интересное практическое следствие из этой либеральной схемы. Вы, вероятно, много раз слышали либеральную шутку: «никто не будет воевать за яхту Абрамовича». Шутка более чем справедлива — очень мало найдётся людей, которые сочтут правильным рисковать жизнью ради яхты олигарха. Однако у этой шутки есть продолжение. «Никто не будет воевать за велодорожки».
Представьте на секунду, что вы — ортодоксальный либерал. Государство у вас на побегушках, обслуживает вас со всех сторон, заботится, чтобы вам было удобно. То велодорожку проложит, то праздник молодых маффинов на площади перед ратушей устроит. И тут раз — война. Приходит вам повестка: надо идти на фронт, отбивать атаку врагов.
Какой должна быть разумная реакция либерала? Ну очевидно же: «Я не буду воевать за то, чтобы обслуживающий персонал усидел на своих креслах». С точки зрения либерала не будет ничего страшного, если его страну кто-нибудь цивилизованно захватит. Сменится флаг над государственными зданиями? Ну так флаг — это всего лишь тряпочка на палочке, пусть себе меняется. Может быть, у новой тряпочки и расцветка будет более креативна. Упадёт качество жизни либерала? Как упадёт, так и восстановится. Да и эмигрировать всяко выгоднее будет, нежели идти на фронт.
Процитирую генерала Мартынова:
http://ruxpert.ru/Цитаты_о_либералах
Попробуйте задать нашим интеллигентам вопросы: что такое война, патриотизм, армия, военная специальность, воинская доблесть? Девяносто из ста ответят вам: война — преступление, патриотизм — пережиток старины, армия — главный тормоз прогресса, военная специальность — позорное ремесло, воинская доблесть — проявление глупости и зверства…
Конечно, идеология либерализма, согласно которой государство и общество сугубо второстепенны, весьма привлекательна для тех, кто достиг в этом самом обществе каких-либо высот. Представим себе честного и богатого человека. Допустим, он не воровал, не давал взяток, просто много и плодотворно работал. Не буду приводить конкретных примеров, чтобы не разжигать ненужных склок, отмечу просто, что богатые и при этом честные люди в России есть.
Так вот. Должен ли богатый человек что-нибудь обществу? Или он может считать, что «сделал себя сам», как говорят о таких людях в США?
Давайте проведём мысленный эксперимент. Возьмём нашего будущего «владельца заводов, газет, параходов» в тот момент, когда у него ещё нет больших денег, и отправим в Сибирь. Выделим ему какой-нибудь никому не нужный остров и оставим там надолго.
Сможет на этом острове наш «сделавший себя сам» человек разбогатеть в одиночку? Очевидный ответ: нет, не сможет. Так как там будет некому продавать товары, некого нанимать на работу, не у кого оформлять сделки и так далее. Нельзя выиграть футбольный матч, если ты не член команды. Нельзя стать миллиардером, если ты живёшь вне общества.
Что важно, это справедливо не только по отношению к миллиардерам. Сейчас либеральной болезнью страдают многие айтишники. Им кажется, что раз они зарабатывают выше среднего, и раз их навыки востребованы за рубежом, то они ничем не обязаны нашему обществу. И что все их успехи достигнуты не благодаря окружащим их «ватникам», а, скорее, вопреки.
Вместе с тем, если мы возьмём того же айтишника и поместим в младенческом возрасте в Сомали — в регион, в котором удушающее давление государства минимально — вряд ли наш айтишник будет к тридцати годам кушать червивый сыр и кататься на спортивном автомобиле. Без нормального общества ничего не получится — как, повторюсь, у самого талантливого нападающего не получится забивать голы без защитников, полузащитников и вратарей в его команде.
Дмитрий Лейкин остроумно отметил, что либеральная идеология красиво разбивается дилеммой заключённого. Которая наглядно показывает, что заботиться только о собственной шкуре далеко не всегда выгодно даже с чисто шкурной точки зрения.Пример из девяностых годов. Вы и ваши соседи решили установить в подъезде металлическую дверь, чтобы у вас на лестнице не собирались разные асоциальные элементы. Дверь стоит денег, соответственно, с каждого надо собрать некую сумму.
Выбор у каждого простой. Дать денег или не дать. При этом если не дать денег, то другие соседи всё равно скинутся и купят дверь — вот только все за эту дверь заплатят, а для жлоба она будет бесплатной.
С рациональной либеральной точки зрения, разумеется, денег за дверь давать не нужно. По закону не обязаны. Моральное оправдание также найти несложно: допустим, вы уверены, что собирающий деньги на дверь сосед — жулик и вор. Слышали об этом у старушек на скамейке у подъезда. Как же можно доверять такому деньги на дверь?
А дальше всё зависит от того, сколько в подъезде будет либералов. Если несколько — ничего страшного. Получится своеобразный лайфхак: «как получить нахаляву дверь в подъезде». Если много — дверь в подъезд вообще не будет куплена. За сэкономленные сто рублей придётся жить среди неприятных запахов и спящих на ступеньках бомжей.
Ровно то же самое происходит и с государством. Мало либералов? Получаем Японию, где все вкалывают как проклятые, не пытаясь посидеть в рабочее время ВКонтактике и спереть из сортира рулон туалетной бумаги. Много либералов? Получаем многострадальную Украину, где люди живут вроде бы и хорошие, но государство своё ни в грош не ставящие.
Обратите внимание на парадокс. Вроде как, на Украине права людей прописаны в Конституции более чётко: «Людина, її життя і здоров'я, честь і гідність, недоторканність і безпека визнаються в Україні найвищою соціальною цінністю». (Перевод — «Человек, его жизнь и здоровье, честь и достоинство, неприкосновенность и безопасность признаются в Украине наивысшей социальной ценностью»).
В Конституции же Японии, наоборот, указывается, что права должны соблюдаться до тех пор, покуда это «не нарушает общественного благосостояния». Мало того, в Конституции Японии есть недвусмысленная оговорка по поводу прав:
Статья 12. Свободы и права, гарантируемые народу настоящей Конституцией, должны поддерживаться постоянными усилиями народа. Народ должен воздерживаться от каких бы то ни было злоупотреблений этими свободами и правами и несет постоянную ответственность за использование их в интересах общественного благосостояния.
И всё же несмотря на то, что у людей на Украине прав формально больше, в реальности в Японии почему-то живут богаче и безопаснее. И даже на злокозненных москалей эту разницу не свалить — у японцев мы тоже в соседях…
Я знаю, сейчас кто-нибудь укажет мне, что я совершенно напрасно ставлю знак равенства между терминами «либерал» и «эгоист». Дескать, либерал — это хоть и эгоист, но эгоист разумный, который не плюётся в колодец, из которого будет потом пить. Дескать, либерал скинется на железную дверь в подъезд, так как понимает, что налоги и тому подобные платежи необходимы для его же либерального блага.
Отчасти соглашусь. Во-первых, по той причине, что либералами в России традиционно называют тех, кто по убеждениям своим ближе к анархистам. А во-вторых, по той причине, что я и сам какое-то время назад был либералом, но считал себя при этом (справедливо, как я надеюсь) вполне порядочным человеком. Не объезжал пробки по обочине, не рассылал спам, не продавал пельмени из гипса под видом съедобных.
Вообще, в мелочах-то анархизм и либерализм отлично работают. Собственно, тем они и опасны: кажется, что раз либерализм иногда работает в коллективе из 10-ти человек, он будет работать и в стране с населением в 150 миллионов.
Но всё же надо понимать, что если у нас не будет государства — более сильного и более уважаемого, нежели каждый отдельный член общества, которое сможет взять на себя руководящую, а не прислуживающую роль — мы никогда не сможем достичь чего-то серьёзнее, чем установка двери в подъезде или покраска детской площадки перед домом. Даже дороги в районе не заасфальтируем, так как собрать с каждого деньги на ремонт дорог будет совершенно невозможно.
Мы не проведём Олимпиаду, так как это «выбрасывание денег на ветер». Мы не построим ни одного нового моста, так как «это распил и воровство». Мы не сможем и дня продержаться против американцев, так как «почему пармезан подорожал» и «я хочу доллар по тридцать рублей».
В настоящий момент мне совершенно очевидно, что при столкновении интересов государства и гражданина надо по умолчанию выбирать интересы государства — по тем же причинам, по которым при выборе между интересами отдельной клетки и человеческого организма надо выбирать интересы организма.
Подведу итог
Россия прошла за свою тысячелетнюю историю через огромное количество суровейших испытаний — и не ужалась до размеров Литвы или Польши. Прежде всего по той причине, что русский народ — включая как крестьян, так и аристократов — состоял по большей части из государственников и коллективистов. Тех, кто ставил благо общественное выше собственного.
Когда же власть хотя бы временно и частично переходила в руки носителей либеральной идеологии, страна немедленно оказывалась слишком крупной для либерализма и начинала разваливаться на части.
Пожалуй, не откажу себе в удовольствии закончить цитатой из известной статьи философа Чичерина, которая была написана в 1862 году, но выглядит вполне актуально и сейчас:
http://ruxpert.ru/Цитаты_о_либералах
Русский либерал теоретически не признает никакой власти. Он хочет повиноваться только тому закону, который ему нравится. Самая необходимая деятельность государства кажется ему притеснением. Он в иностранном городе завидит на улице полицейского чиновника или солдата, и в нем кипит негодование. Русский либерал выезжает на нескольких громких словах: свобода, гласность, общественное мнение, слияние с народом и т.п., которым он не знает границ и которые поэтому остаются общими местами, лишенными всякого существенного содержания. Оттого самые элементарные понятия — повиновение закону, потребность полиции, необходимость чиновников кажутся ему порождением возмутительного деспотизма.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →