Недра есть, а доходов нет

Разработчик угольных шахт в ЛНР просит у правительства 40 млрд рублей (ссылка). Как минимум 1 млрд рублей уже выделили, так что, думаю, и запрошенные 40 млрд рублей тоже перечислят (ссылка).

Далёкие от экономики люди постоянно забывают про расходы. Им кажется, будто закопанная в земле куча угля — это природная тумбочка с деньгами, из которой можно вынимать деньги лопатами, вот как из обычной тумбочки. Отсюда же набившая оскомину присказка из девяностых: «В самой богатой стране мира живём!».

Проведу аналогию. Петербург стоит на реке Неве: широкой и пресноводной. Я на днях был на заправке, купил бутылку воды за 70 рублей, это поллитра. Нева выбрасывает в Финский залив примерно 2,5 млн литров воды каждую секунду. Перемножаем на стоимость воды и получаем, что мимо нас проплывает 30 трлн рублей каждые сутки. Огромные деньги! Хватило бы, чтобы поднять пенсии в 10 раз, засадить Марс яблоневыми садами, купить самые высокотехнологичные заводы за рубежом и обеспечить каждому жителю России не менее трёх рабов. Но нет: глупые и коррумпированные власти напрасно разбазаривают ценный водный ресурс…

Вот и с углём то же самое. Мы знаем, где именно он прячется под землёй. Угля много, уголь доступен, никто не мешает выкапывать его и продавать. Проблема только в том, чтобы продавать уголь в плюс. В том, чтобы государство не дотировало работающие шахты, а собирало с них налоги в бюджет.

Поднявшись на уровень выше, мы обнаружим, что у территорий, присоединившихся к России после 2022 года, в принципе серьёзные проблемы с доходностью. Потому что налоги платит бизнес, а бизнесу, чтобы платить налоги, надо получать прибыль. Тут мне, конечно, скажут, что это цинично и бездуховно, что бизнесмены озабочены презренной прибылью, хотя настоящие патриоты платили бы налоги с убытков. Согласен, согласен, циничные мы люди: буржуйская лженаука математика для нас важнее, чем гражданский долг. Вот только платить налоги с убытков невозможно: если бизнесмен не получает прибыли, он довольно быстро разоряется, вот и всё. Извлекать деньги из убыточных предприятий не умели даже в Советском Союзе: все эти неурожайные колхозы и морально устаревшие заводы так задорно тянули деньги из бюджета, что экономика СССР в итоге перенапряглась и крякнула.

Бизнесу, в свою очередь, пока что не очень удаётся получать прибыль на новых территориях. Там плохо с инфраструктурой, плохо с рабочей силой, плохо с рынком сбыта. Также там плохо с деловым климатом: бизнес не чувствует себя достаточно защищённым от частного и государственного рейдерства. Получается неприятная вилка:

1. Чтобы компенсировать низкую доходность, надо играть вдолгую, рассчитывать на отдачу инвестиций через 10–20 лет.
2. Чтобы компенсировать сверхвысокие риски, нужно, чтобы бизнес окупался в первый же год, максимум — через 2–3 года.

Совместить эти два противоречивых требования без дотаций из бюджета тяжело: вот и приходится просить у правительства крупные кредиты под 3% годовых. При этом бюджетные деньги — очень токсичная субстанция, которая привлекает, во-первых, растратчиков, а во-вторых, растратчиков, физически не способных к ведению реальных дел. Проще говоря, беда даже не в том, что половину разворуют. Беда в том, что оставшуюся половину разбазарят, так как освоение дотаций — отдельный вид спорта, в котором настоящие бизнесмены выступают довольно посредственно.

Если бы мы были британцами или бельгийцами, то можно было бы выйти из положения, установив откупщикам жёсткий план по отправке налогов в метрополию. Откупщики, в свою очередь, добывали бы деньги за счёт сверхэксплуатации местного населения: например, открывая опиумные курильни и залы игровых автоматов. Мы, однако, русские, при этом мы имеем дело не с колониями, а с полноправными регионами России. Мы должны поднимать местные стандарты жизни до минимально допустимых в нашей стране, а для этого нужно строить современную инфраструктуру, платить пенсии и пособия, выдавать дотации бизнесу, поддерживающему какие-никакие рабочие места.

В теории мог бы помочь малый бизнес, так как он эффективен именно в создании рабочих мест, при этом малый бизнес не тянет деньги из бюджета: наоборот, он берёт на себя часть задачи по повышению уровня жизни. Панацеей малый бизнес не стал бы, но помог бы серьёзно. К сожалению, пока что наши власти работать с малым бизнесом не научились, этот инструмент им недоступен. Бурного развития малого бизнеса на новых территориях я бы не ждал.

Как итог, каждый новый район, над которым мы поднимаем флаг — это серьёзные и долгосрочные убытки, ещё одна гиря на бюджете России. Гиря, подвешенная надолго: полагаю, вкладываться в новые регионы нужно будет как минимум лет 15.

Понятно, что политические проблемы надо было решать, с этим никто не спорит. Задачи Спецоперации должны быть выполнены полностью. Однако было бы глупо повторить ошибку СССР, который отодвинул экономические вопросы на второй план, вследствие чего и разорился.

Спецоперация — вынужденная мера. В том числе потому, что она очень небесплатна для России, при этом даже после победы мы ещё долгие годы будем тратить деньги на восстановление новых регионов, выпавших на 100 лет из нормального экономического развития. Если наши расходы будут чрезмерными, это плохо отразится на военной мощи и политической стабильности государства.