1. В комментариях снова разгорелись сразу несколько споров про голод в СССР и голод в Российской Империи. Пожалуй, не грех провести маленький ликбез.
В СССР было четыре катастрофических голода с большим числом голодных смертей: в 1921-22, в 1932-33, в 1942 и в 1946-47 годах. В Российской Империи, вопреки многочисленным мифам, голод до советского уровня не дотягивал никогда. Последний катастрофический голод разразился в России при Борисе Годунове, когда из-за извержения вулкана Уайнапутина в Перу в 1600 году русские крестьяне не могли собирать урожай два года подряд. Помните, у Пушкина, из монолога Бориса:
Живая власть для черни ненавистна,
Они любить умеют только мёртвых.
Безумны мы, когда народный плеск
Иль ярый вопль тревожит сердце наше!
Бог насылал на землю нашу глад,
Народ завыл, в мученьях погибая;
Я отворил им житницы, я злато
Рассыпал им, я им сыскал работы —
Они ж меня, беснуясь, проклинали!
До революции в России регулярно случались неурожаи, бывали «голодные годы», однако до катастроф советского уровня дело не доходило по нескольким причинам:
1. Крестьяне старались делать долгосрочные запасы, у них не выгребали всё зерно «под ноль», как делали это комиссары после 1917.
2. Царское правительство наладило эффективную систему помощи с распределительными складами продовольствия.
3. Многочисленные частники в голодные годы активно помогали голодающим за свой счёт.
4. Существовала эффективная система торговли, позволяющая быстро перебрасывать припасы из одних регионов в другие.
5. Царскому правительству и в голову не приходило ставить кордоны солдат на пути крестьян, временно покидающих голодные места.
Повторюсь, голод действительно поражал империю регулярно — тогдашний уровень развития сельского хозяйства и экономики в целом не позволял его избежать. Однако, к примеру, в раскрученный левыми пропагандистами «Царь-голод» 1892 года сверхсмертность составила 400 тысяч человек, причём умирали крестьяне не от физического дефицита калорий, как при Ленине и Сталине, а от того, что ослабленные плохим питанием организмы людей становились лёгкой добычей для эпидемий тифа и холеры.
Сравните эту цифру, например, с голодом в Поволжье 1921-1922 годов, во время которого погибло 10 млн человек… Историк Александр Дюков пишет (ссылка 1, ссылка 2, ссылка 3):
Спросили насчёт голода в Поволжье – почему засуха привела к голоду с людоедством, хотя раньше тоже были засухи и голод был, но людоедства не было.
Всё просто, расчёты сделали ещё советские статистики по свежим следам.
До революции в регионе было 10,2 млн десятин посева и 10,1 млн сельского населения. В 1921 г. в результате гражданской войны и политики военного коммунизма, площадь посевов сократилась почти вдвое – до 5,6 млн десятин, а численность сельского населения за счёт бегства из городов в деревню возросла до 10,6 млн человек (Литошенко Л.Н. Социализация земли в России. Новосибирск, 2001. С. 441-442).
Соответственно, число десятин посева на душу населения сократилось вдвое. И там, где раньше в результате засухи случились бы продзатруднения, произошёл страшный голод.
…
Кстати, вот как о голоде 1921-1922 гг. в Поволжье писала "Большая советская энциклопедия".
– В статье «Голод», напечатанной в первом издании Большой советской энциклопедии (1930, т. 17), отмечалось, что от голода 1921−1922 гг. пострадали 35 губерний, а погибли 5 миллионов человек из 40 миллионов голодавших. (Разумеется, все это списывалось на проклятое наследие царизма, хотя при царях такого голода не было даже близко.)
– В аналогичной статье, опубликованной во втором издании Большой советской энциклопедии (1952, т. 11), автор ограничился скупой информацией о вызванном засухой голоде, охватившем 35 губерний, но ни словом не обмолвился о жертвах голода.
– В статье на ту же тему, помещенной в третьем издании Большой советской энциклопедии (1972, т. 7), речь шла только о «катастрофической засухе» 1921 г., которая «не повлекла обычных тяжелых последствий» благодаря эффективным мерам советского государства.
2. Ленин прямо призывал в своих трудах и статьях к организации гражданской войны, к развалу старого мира и к уничтожению неправильных старых сословий: духовенства, чиновничества и предпринимательства. Свою программу Ильич успешно воплотил в жизнь, так что голод 1921 года — на мой субъективный взгляд — следует считать прямым следствием ленинской разрухи.
В 1932 году, однако, с момента революции прошло уже 15 лет, а с момента воцарения Сталина — 8-10 лет (в зависимости от того, какой год мы считаем стартом его правления: год тяжёлой болезни Ленина или год смерти первого вождя). Таким образом, списывать голод 1932-33 на хаос переходного периода было бы совсем уж странно. Цитирую разбор от Genby (ссылка):
Крестьяне воспринимались коммунистами как мелкие собственники, а деревня — рассадником мелкобуржуазного быта, что, по мнению большевиков, мешало реализации социалистических идеалов. Они должны быть уничтожены, а на место справного крестьянина должен был прийти ничего не имеющий пролетарий. Имущество и скотина бывших крестьян должно было собрано в колхозах, а они сами должны были начать продавать свою способность к труду в колхозе, а колхозная жизнь стать их единственным источником средств к существованию.
Целевой показатель количества крестьян, вступивших в колхозы, конечно, не подразумевал их смерти от голода, но смерти были неизбежными. …Коллективизация 1957-1960 гг., проведенная через 30 лет по советскому образцу в Китае, вызвала точно такой же сильнейший голод [и смерть] 5% населения (просто немыслимый во второй половине 20 века [показатель], ни от каких погодных условий), в котором погибло от 20 млн человек по официальной статистике и 43 млн по неофициальной из-за больших масштабов страны. <…> Отходил от коллективизации Китай целых 20 лет, достигнув только в 1983 году [уровня] сельхозпродукции на душу населения как в 1952 году.
Были и другие не столь масштабные коллективизации, проведённые СССР уже на новых послевоенных территориях. К примеру на территории правобережной Молдавии в январе–мае 1945 гг произошла экспроприация многоземельных кулацких хозяйств, наделение землей малоземельных и безземельных хозяйств (более 113 тысяч хозяйств). В результате случился голод 1946-1947 года, от которого умерло 5% населения правобережной Молдавии.
Что китайский, что молдавский, что советский голод некоторые пытаются оправдать какими-то необычными природными условиями, типа засух или наоборот обильных дождей, которые и привели к сильному неурожаю зерновых. Не спорю, Россия большая и всегда в какой местности можно найти какие-то необычные погодные условия. Но как раз то, что Китай большой, СССР большой, должно сглаживать эти засухи, [ведь] в других местностях условия при этом обычно благоприятные.
11 января 1933 года Сталин выступал на пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б): «Урожай у нас был в этом году не хуже, а лучше, чем в предыдущем году». Валовый сбор зерновых 1932 года (69,87 млн тонн) превысил сбор 1931 года (69,48 млн тонн).
Для рассказчиков про небывалую засуху привожу документ про небывалый урожай 1933-го. А в это время люди в СССР от голода уже начали есть своих соседей:
Почему при коллективизации всегда начинается голод? <…> потому что монопсония [ситуация на рынке, когда имеется только один покупатель и множество продавцов]. У колхозов и совхозов (множества продавцов) единственный покупатель их продукции – государство, больше продать продукцию некому, а значит, покупатель борзеет и начинает драть с продавцов три шкуры, назначая цену за городские товары в несколько раз выше, раз конкуренции нет. <…>
…эта схема, через некоторое время приходит в равновесное состояние: покупатель уморив некую, совсем бедную часть продавцов, становится не таким жестоким, до него доходит, что люди уже умирают от голода и он делает в дальнейшем поблажки – к примеру, платит за кило грузинских мандарин как за центнер русской картошки.
Но на начальном этапе коллективизация всегда и везде приводит к голоду. Ну а монопсония без конкуренции не способна развиваться и накормить страну. Никакого голода бы не было, если бы бо́льшая часть продукции продавалась бы на рынке, но тогда терялся и смысл уничтожения мелких собственников. Они бы не исчезли. В этом суть коллективизации – в лишении крестьян имущества и превращении в пролетариат ( proletarius — неимущие). Ну а если всех превратить в нищих, конечно, начнётся голод.
Добавлю к этому, что если бы коммунисты хотя бы не уничтожали торговцев, которых они называли «спекулянтами», и не ставили кордонов из солдат, мешая голодающим колхозникам уходить в другие регионы (ссылка), голодных смертей было бы значительно меньше. Торговцы могли бы привезти зерно из других регионов, а покидающие очаги голода колхозники облегчили бы не только свою участь, но и помогли бы оставшимся, избавив голодающий регион от части голодных ртов.
3. Как раз в годы голода 1932-1933 года в СССР действовал так называемый «закон о трёх колосках» (как его позднее красочно назвали историки), предполагавший драконовские наказания за расхищение государственного и колхозного имущества (официально он назывался Постановления ЦИК СССР и СНК СССР от 7 августа 1932 года «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности»).
Дзен-канал «История СССР в документах» разбирает историю этого закона (ссылка):
Итак, искомое Постановление предусматривало только два варианта наказания для расхитителей колхозного добра: расстрел с конфискацией всего имущества и с заменой при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией всего имущества.
Есть, кстати, в этом какая-то прелесть — если Коля, Вася и Петя образовали колхоз из них троих, то за убить Васю или Петю Коля получит до 10 лет, а вот за похитить даже маленький кусочек их совместного урожая уже не меньше этих самых 10 лет, при этом самое забавное, что если Коля, Вася и Петя похитят часть своего общего урожая совместно, то наиболее вероятным их наказанием окажется коллективный расстрел (если следовать букве закона). <…>
Через некоторое время — в марте 1933 года — власть вновь решила внести изменения в правила применения «Указа семь-восемь», существенно смягчив наказание для колхозников. <…> …для колхозников и единоличников РСФСР наказание теперь должно было назначаться по статье 162 УК РСФСР, согласно которой за тайное похищение чужого имущества (кражу) полагалось наказание от принудительных работ на срок до 3 месяцев (за совершение кражи без отягчающих обстоятельств, при этом «вследствие нужды и безработицы, в целях удовлетворения минимальных потребностей своих или своей семьи», что по большому счету в 1932-1933 подходило почти к каждому первому крестьянину), до лишения свободы на срок до двух лет или принудительных работ на срок до одного года (варианты с охранниками складов и с особо крупным размером рассматривать не будем, хотя и там предусматривалось максимально 5 лет лишения свободы).
Что называется «почувствуйте разницу».
Так какое же наказание за несколько горстей зерна в карманах является верным – 10 лет лишения свободы или месяц-два принудительных работ? Партия же не ошибается, а оба варианта придуманы ею. Или все зависит от момента? В смысле, в 1932 году 10 лет за пару килограммов зерна самое то, а вот через год хватит и пары месяцев принудработ, как и раньше?
Полагаю, некоторые скажут, что всё правильно: что в голодный год как раз и надо сурово карать тех, кто расхищает еду. Тут хорошо виден корень управленческой слабости коммунистов — будучи варварами, они умеют управлять только пулей и кулаком. Представьте телемастера, который знает ровно один способ починить телевизор: хлопнуть по нему посильнее ладонью, а если ожидается особенно важная передача, так даже пнуть телевизор ногой. Это будет не очень хороший телемастер.
Так и коммунисты. Вместо того чтобы наладить нормальную работу сельского хозяйства, они предпочли воспользоваться единственным доступным им инструментом: побольнее бить русских крестьян. Если бы истовая вера в мудрость немецкого бородача не ослепляла Сталина, он бы мог спросить любого умного человека, к чему приведут коллективизация и прочие меры по закабалению колхозников. Иосифу Виссарионовичу объяснили бы, что он пытается добыть хлеб негодными средствами, и что его жестокость не увеличит урожаи, а возымеет ровно противоположный эффект.