1. Кирилл Стрельников пишет, что люди не верят в заботу бизнеса о клиентах. Ещё меньше, конечно, люди верят в заботу государства о населении (хотя она есть), однако государство, по крайней мере, о настроениях своей клиентской базы хорошо осведомлено. Цитирую (ссылка):
У меня есть такой клиент, с которым мы поддерживаем рабочие отношения уже больше 15 лет, и для которого я сделал множество разнообразных проектов.
Он мелочный, подозрительный, жадный, необязательный и «скользкий» — классический персонаж из голливудского блокбастера, которого с удовольствием кончают на стрелке наркодилеры. А ещё он дикий сноб и мажор. Вам совершенно точно не нужен такой клиент.
…
У меня есть подозрение, что он платит больше, потому что я не нуждаюсь в его деньгах и на самом деле мог бы давно его послать, но работаю с ним, потому что вижу в нем человеческую искру.
…
Подумайте о выводах исследования, в свое время проведенного Forbes: 80% бизнесов уверены, что делают все, чтобы клиент был доволен и вернулся опять, в то время как только 8% их клиентов с этим согласились. И это – в США (!), где в бизнесе понятие client service норма, тогда как о российском клиентском сервисе до недавнего времени ходили анекдоты. Правда, есть подвижки, и это хорошо.
И действительно, коллеги. Большая часть крупных компаний, которых я осчастливливаю своими покупками, относится ко мне с удивительным безразличием: они обычно даже не утруждают себя осмысленными ответами на запросы в поддержку. Для некоторых компаний я важен, однако премиальное обслуживание почти везде сводится к предложению выпить кофе, когда я захожу в офис, к назойливым попыткам впарить мне какую-нибудь дрянь по тройной цене да к просьбам личного менеджера поставить ему 5 баллов в смс-опросе. Мои реальные проблемы эти компании игнорируют: даже выслушивают их с лицом типа «мы, конечно, разберёмся, но я не знаю, у всех всё нормально, это вы тут особенный какой-то с вашими причудами».
Про мелкие компании я уж не говорю. Золотым стандартом нашего сервиса является получение у клиента второго заказа и… исчезновение с концами. Удивительно часто мне приходится пинать компанию-исполнителя в режиме коллектора, чтобы она, наконец, взяла у меня мои деньги и выполнила мой заказ.
2. Телеграм-канал Притчи продуктолога пишет, что совещания дико раздражают сотрудников (ссылка):
Я много лет работал в крупных компаниях. Везде была проблема «слишком много совещаний». Особенно у менеджеров, у них день полностью мог состоять из совещаний. Но и технические специалисты тоже жаловались.
Проблема не новая и не айтишная. Мой отец всю жизнь проработал на руководящих постах на крупных энергостанциях. Приходил домой поздно, потому что целый день совещания, а вечером все уходят домой и наконец-то можно спокойно поработать. А еще часто «стрелял» у меня ириски или жвачки, чтобы не уснуть на совещаниях.
Недавно я пожаловался коллеге-менеджеру из другой компании, что при найме программистов нашей маленькой компании сложно конкурировать с бигтехом. ДМС у нас нет, пятничных вечеринок тоже нет. И вот что он ответил:
— У вас много созвонов и общих встреч?
— 1 час в неделю груминг для обсуждения задач. 15-30 минут каждый день дейли для текучки. Кажется, что это мало, если сравнивать с моими прошлыми работами.
— Вот! Это и есть ваше конкурентное преимущество! Пользуйся!
Я очень удивился. А потом подумал, а ведь точно!
Кстати, если у нас кто-то не пришел на дейли — ничего страшного. Это возможность синкануться с командой, а не обязаловка. Никто не ругает, если ты отсутствуешь. Впрочем, обычно все приходят.
Лично я полагаю, что совещания — это вынужденная мера в условиях, когда руководитель или его сотрудники не владеют письменной речью, из-за чего не могут связно излагать рабочие вопросы в e-mail. И, это, кстати, очередной упрёк в сторону наших школ. Казалось бы, элементарное — изложить в нескольких абзацах задание подчинённому: что сделать, к какому сроку, где взять ресурсы и так далее. Но нет: выпускники отечественных школ предпочитают устроить часовой созвон, чтобы обсуждать маловажную рутину медленно, неряшливо, косноязычно и диким перерасходом рабочего времени отдела.
Ну, серьёзно, зачем Пупкину сидеть и слушать, как Лупкин обсуждает с начальством новый договор на поставку прищепок для ушей? Работа у Пупкина совершенно другая, а если ему внезапно понадобится конкретно этот договор, так он подойдёт к Лупкину и выяснит у него все детали за 5 минут.
3. В Свердловской области на сайте хлебокомбината разместили ссылку на страницу предприятия в экстремистской сети И…грам. Вероятно, хлебопёки выкладывали там фото булок или что там принято выкладывать в И…граме. Потом подлую соцсеть в России запретили, и хлебокомбинат свой паблик в ней удалил.
Иконку И…грама, разумеется, с сайта убрать забыли. Бдительные граждане написали жалобу, и местная прокуратура завела дело за публичную демонстрацию экстремистской символики (статья 20.2 КоАП РФ). Теперь администратору сайта грозят неприятности – штраф в 2000 рублей или административный арест на срок до 15 суток (ссылка).
С одной стороны, И…грам — самые натуральные наши враги. Конечно, помимо экстремизма у этой соцсети есть и другие направления деятельности, однако, знаете, многие гитлеровцы и в шахматы любили играть, и крючком вязали, и оперу посещали. Поэтому надо всё же помнить, что И…грам запрещён в России не просто так, была причина.
С другой стороны, сразу заводить дело как-то глупо. Позвонили бы админу, сказали бы голосом, он бы убрал.
С третьей стороны, в России несколько миллионов юрлиц, у значительной их части есть сайт. Шансы, что органы зацепятся за иконку И…грамма именно на вашем сайте не равны нулю, но довольно малы, а шансы что за такое нарушение впаяют не 2000 рублей, а сразу 15 суток — и того меньше. Таким образом, я бы рекомендовал проверить свой сайт на наличие свастик и стилизованных фотоаппаратов, но проверить неспешно, в рабочем порядке, без паники и суеты.