Госдума ещё в ноябре собиралась ужесточить проверку русского у прибывающих в Россию гастарбайтеров: сделать экзамен устным и проводить его под видеозапись. Идея в том, чтобы сдачу экзамена нельзя было так просто купить. А то деньги как кислота — быстро разъедают всё, к чему прикасаются.
Многие наши гости готовы заплатить за покупку экзамена по русскому языку значительную сумму. Судите сами, выучить русский на минимальном уровне — это, допустим, полгода усердных занятий. Во-первых, если не учить русский, а ездить на мопеде в доставке еды, то русский кое-как выучится сам собой, но при этом заработок за это время составит не меньше 600 тысяч рублей. Во-вторых, многие люди испытывают жгучее отвращение к учёбе. Они охотно заплатят, лишь бы не сидеть за учебниками, осваивая тяжёлый для них материал.
Из этого я делаю вывод, что даже если экзамен по русскому будет стоить 100 тысяч рублей, к взяточникам выстроится целая очередь. Следовательно, если экзаменатор будет ставить «уд.» пятерым незнайкам каждый рабочий день, и если он будет отдавать своим пособникам половину взятки, то к его рукам прилипнет за месяц 5 млн рублей. Большой соблазн для экзаменатора, на зарплате которого государство наверняка экономит, нанимая по самому низу рынка…
Ну вот поставьте себя на его место. У вас зарплата 40 тысяч, крикливое начальство, постоянные переработки, бардак и вредные условия труда. Вредные условия — так как принимать экзамены у толп плохо говорящих по-русски людей тяжело, тут нервы быстро стачиваются.
И вот на вас выходят через вашего троюродного брата или через вашего школьного одноклассника, то есть через человека, которого вы знаете, и которому вы доверяете. Профессиональные взяточники такие выходы на нужных им людей находить умеют. Вам делают предложение: вы участвуете в умной преступной схеме, ставите нужным людям зачёт по русскому языку, и получаете каждый месяц вашу зарплату за 10 лет. Риск при этом минимален: вы же не наркотиками торгуете. Суды к такого рода преступлениям благосклонны: в самом крайнем случае организатор вашей банды сядет на два года (и через год выйдет по УДО), а вам и вовсе дадут условку. Вполне приемлемо — особенно если учесть, что если вас не схватят, то вы за каких-то 2-3 года станете обеспеченным человеком.
Выше я показал, что будет, если гайки закрутят значительно сильнее, и гастарбайтеры реально будут платить взятки по целых 100 тысяч рублей за экзамен. Сейчас купить экзамен по русскому можно гораздо дешевле, за 15 тысяч рублей. Разница между 15 тысячами и 100 тысячами — это тот зазор, куда будут перемещаться коррупционеры по мере закручивания гаек. Продажных преподавателей периодически ловят, но, повторюсь, когда у взяточников есть горячий интерес потратить деньги, найти и соблазнить слабое звено не составляет для них труда.
(Чтобы в комментариях не было ностальгирующих по СССР, напомню, что в те годы всё было значительно хуже. Студент из условной Грузии мог не знать даже названий предметов из своего диплома, зато он отлично знал все рестораны Москвы. Ни поступить в престижный вуз, ни получить диплом этого вуза это ему совершенно не мешало).
Итак, коллеги, мы видим следующую диспозицию:
1. Ленивый гастарбайтер, который передал взяточникам деньги за сдачу экзамена по русскому.
2. Изобретательный экзаменатор, который готов напрячься и извернуться, чтобы Пупу через экзамен протащить.
3. Государство, которое заинтересовано в том, чтобы гастарбайтеры сдавали экзамены честно.
Сделать экзамен устным и проводить его под видеозапись — отличная идея, хороший шаг к пресечению непотребств. Однако давайте просчитаем битву брони и снаряда на несколько шагов вперёд: прикинем, что могут предпринять находчивые коррупционеры, и как государство может превентивно их весёлые затеи пресечь.
1. Напрашивается идея подставного «студента»: Лупа, который знает русский, сдаёт экзамен за Пупу. Экзаменаторы куплены и делают вид, будто видят Лупу впервые в жизни, а при беглом просмотре видеозаписи ничего особенного не заметно.
Решение очевидно: биометрия. На границе все иностранцы проходят фотосессию, в ходе которой нейросеть учится распознавать их в лицо. На экзамене гастарбайтер даже не показывает паспорт. Он просто садится на стул перед камерой, и компьютер автоматически вносит данные в экзаменационный лист: «экзамен сдаёт Пупа Зупин, ИНН такой-то».
2. Также напрашивается идея монетизации уголовной ответственности. Устраиваем на работу в центр зицпредседателя Фунта, который готов провести некоторое время в тюрьме, а сами принимаем экзамены. Наверх засылаем деньги, чтобы нас не раскрыли немедленно. Через 2-3 года нас планово раскрывают, Фунт получает вторую часть гонорара и садится в тюрьму, а мы открываем новый центр и нанимаем туда следующего Фунта.
Я бы решал проблему так. Первое — сделал бы камеру 360 градусов, чтобы экзаменатор тоже был виден. Фунт сам экзамены принимать не будет, характер и образование неподходящие, а реальному экзаменатору будет некомфортно шалить, зная, что в итоге сядет не только Фунт, но и он сам.
Второе, я выкладывал бы видео в общий доступ, как это делали с видеозаписями с выборов. Тогда прикрывать явных жуликов станет некомфортно. Кто-нибудь из своих же стукнет, кто-нибудь в Телеграме даст ссылку на видео, поднимется скандал.
3. Следующий план. Пупа приходит сдавать экзамен, садится на стул. Во время ответа Пупа открывает и закрывает рот, а говорит за него стоящий рядом Лупа. Система видит лицо Пупы, на видео фиксируется грамотная русская речь Лупы, экзамен пройден.
Меры противодействия очевидны. Биометрия голоса — раз, камера 360 градусов — два. Ответный ход коррупционеров также очевиден: подделка голоса роботом. Технически нет ничего сложного в том, чтобы Лупа говорил голосом Пупы — телефонные мошенники уже вовсю этот приём используют. Будут небольшие паузы, но тут Пупа может делать вид, будто он думает.
4. Пробуем подсказки. Пупа вставляет в ухо маленький наушник, а на одежду вешает маленький микрофон. Потом Пупа повторяет верные ответы за Лупой, и экзаменатор делает вид, будто ничего не замечает.
Решение — перед началом экзамена Пупа показывает в камеру уши, потом убирает волосы назад, чтобы уши были хорошо видны. Если Пупа в задумчивости чешет затылок, экзаменатор просит его покрутить головой, чтобы убедиться, что наушника внутри нет. Решение не идеальное, так как существуют наушники скрытого ношения — гуглятся по ключевой фразе «наушники для экзаменов».
Второе решение — подавление мобильной связи в аудитории. Тоже не идеально, так как на камере радиоволн не видно, и так как связь можно при желании организовать проводную.
Третье решение — выборочный контроль сдавших экзамен. Допустим, один из 50 гастарбайтеров приглашается после экзамена на повторную сдачу уже в другой центр, и там проверяют, действительно ли он знает русский язык. Но это уже, конечно, тяжёлая артиллерия — во-первых, хлопотно будет организовать, а во-вторых, немного бесчеловечно заставлять сдавать экзамен два раза подряд.
5. Заученные вопросы. Пупе заранее выдают распечатанный сценарий диалога, и Пупа учит свои реплики наизусть, не пытаясь вникнуть в их смысл.
Решается просто: вопросы каждый раз случайные, задаёт их не живой экзаменатор, а робот Алиса.
6. Имитация технических проблем. Обычно всё работает нормально, но когда сдавать экзамен заходит Пупа, камера внезапно виснет: на некоторое время пропадают изображение и звук. Когда экзаменатора ловят на горячем, он разводит руками — камера работала, светодиод светился. Вы говорите, что в базу не записалось? Ай-яй-яй, как неудачно получилось. Ну, это не ко мне, это ваши московские сисадмины где-то напортачили. Не надо было импортозамещённые камеры покупать.
Казалось бы, решение простое: нет видеозаписи, нет экзамена. Перед тем, как утвердить оценку за экзамен, нейросеть прослушивает и просматривает запись, чтобы убедиться, что там есть видео и звук. Но что делать, если вместо экзамена Пупы «случайно» запишется экзамен Хрюпы? Технически организовать такую подмену возможно…
7. Подкуп админов или модераторов, которые работают с центральной базой, чтобы они удаляли или искажали нужные записи.
Как решать проблему — понятно, благо она изучена за последние полвека со всех сторон. Но, к сожалению, опыт показывает, что во многих ведомствах и корпорациях эту дыру игнорируют, так как начальству лень.
8. Организация освобождений от экзамена. Фальшивая справка о том, что гастарбайтер глухонемой, или о том, что он сдал экзамен у себя в Ваканде, или, может быть, что он занял призовое место на каких-нибудь Пушкинских бдениях и ему положен автоматический зачёт. Сюда же — занесение денег на один-два уровня выше, то есть на уровень контролёров, которые следят за рядовыми экзаменаторами.
В теории всё это решается тщательным ведением истории. У каждого гастарбайтера должна стоять в итоге отметка в личном деле: за знание русского языка отвечает лично чиновник такой-то, который проводил проверку тогда-то. На практике, однако, даже если гастарбайтер попадётся без знания русского, из этого ещё не будет вытекать автоматически уголовный срок для взяточника. Будьте уверены: ответственный сумеет очень убедительно объяснить, как его подпись ошибочно оказалась под фальшивым документом, и почему он совершенно ни в чём не виноват…
В качестве относительно дешёвой меры противодействия всем вышеперечисленным хитростям я бы предложил следующее. Раз в два-три дня специально обученный робот — Алиса Яндекса или Гигачат Сбера — звонит гастарбайтеру по видео и разговаривает с ним о том, о сём. Спрашивает, как у гастарбайтера идут дела, и не хочет ли он сообщить о каких-нибудь известных ему правонарушениях, а заодно проверяет знание русского языка. За год, соответственно, гастарбайтер примет 100-150 звонков. И если гастарбайтер не знает русского, то ему будет слишком сложно обманывать систему, раз за разом симулируя свободное владение нашим великим языком.
Конечно, полной гарантии ни эта, ни другие меры не дадут. Однако если подойти к проблеме достаточно энергично, законопатив хотя бы самые очевидные дыры, цена решения вопроса станет слишком высокой, чтобы гастарбайтеры обходили экзамены массово. За 15 тысяч рублей экзамен проще купить. При цене в 150 тысяч многие начнут уже задумываться. При цене в 1 млн рублей от дачи взятки откажется подавляющее большинство.