Тяжесть профессии учителя, шахматный чемпион-неуч и как я провожу собеседования

Если вам пришлось поработать в школе хоть немного, то будьте уверены, вам обязательно скажут неоднократно, что профессия учителя – самая тяжелая и сложная. Как они работают сутками, какую ответственность несут, как их выматывает работа. И вообще, по тяжести и неблагодарности может с педагогическим трудом сравниться разве что работа врача, да и то не всегда.

Я проработал в школе свыше десяти лет и такое слышал не раз: не в одной школе, не из одних уст. Такое ощущение, что эти утверждения воспринимаются безапелляционно и без доказательств, они сродни религиозным догмам. По сути, они ими и являются. Только несколько человек со скепсисом воспринимали эти заявления – учитель ОБЖ, бывший военный, и учитель труда, который раньше работал на заводе мастером. <…>

Почему же так вышло, что учителя считают свой труд самым тяжелым?

Тут есть две главные причины.

Первая заключается в том, что учителя редко меняют профессию, и редко когда в учителя переходят люди с другим опытом профессиональной деятельности. <…>

Люди варятся в своей среде, практически не зная других профессий. Работа, конечно, трудная, но если не с чем сравнить, то может возникнуть мысль, что она самая тяжелая. Особенно если учесть, что учителя сильно склонны к чувству исключительности. И в этом им хорошо помогает не только социальный статус, но и государство. Вместо того, чтобы принять очевидное, что учитель – это обычная масс,овая профессия, в которой, как и в другой, есть хорошие и плохие специалисты, десятилетиями вдалбливается байка о призвании. Хотя по моему глубокому убеждению, по некому призванию и вообще по идейности работает совсем немного учителей, большинство пришло в школу совершенно по другим мотивам. <…>

Когда я работал учителем, то зачастую так тоже думал. Но стоило мне попасть на устье и проработать всего лишь вахту, я сразу прозрел — оказывается есть работа потяжелее. Тут не будут к тебе обращаться на "вы" и по имени-отчеству. Не будут вести задушевные разговоры, спрашивать совета и говорить одобрительные слова. Гораздо вероятнее, что тебя будут просто слать на три буквы. Будешь ходить не в белой рубашке, а в грязной робе, и поднимать не ручку, а вещи тяжелее – трубы, кувалду, пакер и тому подобное орудие пролетариата. И на день нефтяника не подарят цветы и не будут говорить лживые слова про ответственный и благородный труд, как это делают двуличные родители, которые костерят учителей за их спиной. <…>

Вторая причина – это большое количество учителей (особенно женщин), которые придают работе больше значения, чем положено.

Они берутся из бывших школьных отличниц. Которые были любимчиками, их ставили в пример, хвалили и говорили, что их ждет большое будущее.

Вырасти они выросли, но от гиперответственности так и не избавились. Я не знаю, как это назвать, возможно пресловутый синдром отличника. Для них недостаточно просто выполнять свою работу хорошо, надо это делать сверххорошо и, главное, чтобы это ценили окружающие. Если вы читаете рассказы от учителя, что он готовится у уроку весь вечер и до глубокой ночи делает проверку тетрадей, что каждый день уходит утром и приходит вечером, что у нее ежедневно кружки и факультативы, как она ежедневно отвечает на звонки родителей и в чате класса, а также выходные проводит с классом – то это именно этот типаж.

А. Понять что бы то ни было на устном собеседовании довольно тяжело. Получасовая или часовая беседа, особенно на профессиональные темы, бесполезна. Соискатель может красиво и убедительно рассказывать, как славно он будет работать, но в реальности оказаться совершенно никаким специалистом.
 
Некоторые думают, будто они разбираются в людях, и могут оценить человека по короткому разговору с той же лёгкостью, с которой перекупщик оценивает покупаемый автомобиль. Почти все они ошибаются — и, кстати, так считаю не только я, но и классики типа того же Канемана. Чтобы реально разобраться в человеке, надо с ним поработать хотя бы месяц, лучше — дольше. Пытаться что-то понять «на глаз», в процессе болтовни — это утопия.
 
Б. Некоторые сотрудники умеют очаровывать и забалтывать, так что неподготовленному человеку легко подпасть под их гипноз. Особенно легко забалтываются и очаровываются самоуверенные начальники, которые уверены, что уж на них-то совершенно не действуют ни риторические приёмы, ни женская (или мужская) красота.
 
Если вы нанимаете менеджера по продажам или специалиста по GR, пожалуй, успешное забалтывание при приёме на работу может сойти за профессиональный тест. Однако во многих случаях болтун-очарователь может оказаться просто ужасным сотрудником, после увольнения которого придётся долго ещё разгребать проблемы и убытки.
 
В. Вместе с тем короткая беседа не является бесполезной, так как она позволяет высветить некоторые красные флаги. К примеру, соискатель может проявить агрессивность или — простите за модное слово — токсичность, то есть начать говорить гадости интервьюеру прямо во время первой встречи. Также он может проявить себя как крыса, как в шуточном видео «Ля ты крыса», которое наверняка вам знакомо.
 
Как-то к нам пришёл устраиваться инженер, который радостно рассказал, что сбежал ради собеседования с нынешнего места работы, прямо во время рабочего дня, и что его нынешний начальник ничего не заметит, так как занят сейчас чем-то другим. Другой инженер сходу предложил нам «выгодную схему»…