Наши журналисты огорчают меня. Свежая история из Башкирии — учительница обвинила школьника во лжи, когда на классном часе, посвящённом Спецоперации, подросток сказал, что его отец участник СВО. Школьник даже показал фото своего отца, и его одноклассники тоже подтвердили, что отец школьника защищает Россию с оружием в руках. Учительница, однако, заявила, что подросток скачал из интернета фото постороннего мужчины, и что другие школьники тоже врут.
Сначала я прочёл про эту историю в Ленте и не смог понять, «кто на ком стоял» — до того косноязычной была статья. По моим субъективным ощущениям, деградация нашей журналистики продолжается: ещё недавно статьи в крупных СМИ были как минимум на уровне ЧатЖПТ, иногда лучше. Журналисты всегда враждовали с фактами, это понятно, но раньше они хотя бы могли связно пересказывать чужой текст. Сейчас этот навык тоже начал отмирать.
Так как из статьи в «Ленте» было не вполне ясно, что же собственно в Башкирии произошло, я открыл краткий пересказ того же конфликта на ОСН. Вначале я порадовался — не все полимеры утеряны, остались ещё в газетах профессионалы. Автор заметки на ОСН изложил фабулу чётко и внятно, в четырёх коротких абзацах. А потом я прочёл последний, пятый абзац (ссылка):
Ранее в Подмосковье экс-участник СВО зарезал соседа после замечания о громкой музыке. Подробнее об этом читайте в материале Общественной службы новостей.
Проверил список иноагентов — ОСН там ещё нет. Вероятно, ограничиваются фигами в кармане, чтобы не перейти грань…
Так вот, про недоверчивых учителей. В комментариях к оригинальной статье в региональном СМИ (ссылка) некий гневный гость предлагает всыпать педколлективу по 50-100 ударов розгой, тогда как другие комментаторы пишут, что ничего особенного не произошло. Ну, назвала учительница школьника «сказочником», чего тут такого-то? Стоило ли так остро реагировать вообще?
И действительно: конфликт вышел в СМИ только потому, что затронул краем горячую тему, Спецоперацию. Если бы школьник сказал, например, что его папа работает ветеринаром, и учительница ровно так же назвала бы его лжецом, никто бы и внимания не обратил. В современных школах, к сожалению, такое поведение учителей является нормой.
Нормой, однако, такое быть не должно, потому что несправедливое обвинение во лжи — одно из самых деструктивных действий, какие только способен предпринять злонамеренный педагог.
Если учитель дёрнет школьника за ухо или ударит его указкой по руке, поднимется большой скандал, хотя сам школьник, скорее всего, забудет об экзекуции уже к концу уроков. Но если учитель несправедливо назовёт школьника лжецом — допустим, назовёт его честно сделанную работу скачанной из интернета — он может вытравить интерес к своему предмету на много лет вперёд.
Почему элементарному правилу — не обвинять школьников во лжи без наличия веских доказательств — не учат в педвузах, я не знаю. Однако, как гласит старая мудрость, вы можете привести школьника к водопою, но вы не можете заставить его пить. Полагаю, если в наших школах будут ставить на первое место именно мотивацию школьников, то есть поддержку их желания учиться, эффективность обучения может вырасти в разы.