Пару недель назад я мимоходом заметил, что одно из главных достижений современной России заключается в сохранении нормальности. «Курс рубля удовлетворителен, полки забиты товарами, люди по-прежнему ходят в барбершопы и пьют по дороге на работу лавандовый раф» (ссылка).
Мне возразили:
А вот с этим нужно бороться. На государственном уровне. Каждый работник барбершопа или кофейни — дефицит одного работника в строительстве и на производстве. Методы борьбы могут быть различными. В 1937 году достаточно было арестовать барбера или баристу и отправить их в ГУЛАГ на великие стройки социализма. Нынче времена уже не те. Но делать что-то надо. Иначе зайдем в ту же [ловушку] пирамиды ненужных услуг, что и на Западе. Может быть изъять эти виды деятельности из тех, что доступны на упрощенке и самозанятым? Только ООО или АО, только традиционная система налогообложения с НДС и целым бухгалтерским аппаратом. Глядишь, и высвободятся рабочие руки.
Когда Запад начинал блицкриг против России в 2022, американские и британские стратеги рассчитывали именно на такой сценарий, на включение «мобилизационной экономики» в России. На военную победу над Россией никто особо не надеялся — разве что самые наивные политики второго эшелона. Ставку делали на реализацию одного из следующих рисков.
1. Силовой надлом экономики России через санкции.
2. Введение «мобилизационной экономики» с последующим экономическим крахом по типу советского.
3. Открытый прозападный мятеж во главе с ветеранами Болотной.
4. Скрытый прозападный мятеж во главе с шизопатриотами.
С санкциями и мятежами всё понятно — мы всё это наблюдали воочию. Кстати, демонстративное презрение к так называемым «хорошим русским» на Западе только отчасти связано с тем, что «оппозиционеры» выказали в 2022 году полное своё бессилие. Выходцев из России травили на Западе намеренно: идея была в том, чтобы те возвращались в Москву и устраивали майдан. Аналогичным образом пастух использует кнут, направляя стадо в нужную ему сторону.
Менее очевидна ловушка мобилизационной экономики. Менее очевидна и потому более опасна: если в тех, кто открыто выступает против России, общество моментально распознаёт предателей, то пропаганда мобилизационной экономики, напротив, кажется многим проявлением здорового патриотизма.
Если коротко, суть проблемы в следующем: на бариста и барберах вся капиталистическая экономика и держится, это наши краеугольные камни, фундамент. Отправьте их на заводы, и всё рухнет, как карточный домик, на который подули феном для волос. Недавно я объяснял в Школе Капитализма этот феномен применительно к табачным компаниям, которые, вопреки распространённому заблуждению, тоже приносят обществу пользу (ссылка). Давайте, однако, проведём сегодня мысленный эксперимент. Выдернем баристу, который делает лавандовый раф, из кофейни, наденем на него полосатую робу и отправим на завод.
Из плюсов — военкоры и бородятлы, которые одни только достоверно знают, что нужно России, получат нового юнита, чтобы тот выпускал по их заказу промышленную продукцию.
Минусов будет несколько.
1. Бариста будет деморализован, производительность его труда резко упадёт. Принудительный труд неэффективен, поэтому мы получим стандартную советскую историю: сто работников, работающих в цеху «за пайку», то есть за очень низкую зарплату, будут с трудом и подвигами выполнять норму, которую пятеро капиталистических работников делали без особого напряжения сил. Качество продукции будет соответствующим, то есть крайне низким.
2. Без отбора по денежной эффективности места начальников займут профессиональные проныры и приспособленцы. Директор завода назначит начальником цеха не того, кто надёжно выполняет производственные планы, затрачивая минимум ресурсов, а того, кто делает и говорит приятное директору завода. Сам директор завода будет назначен по тому же принципу, так как «деньги не главное, страна в опасности».
3. Владелец ограбленной кофейни или уедет за рубеж, или уйдёт на пенсию, или переключится на какие-нибудь мутные комбинации типа фарцовки. В общем, выпадет из нормальной экономической жизни, перестав вносить вклад в работу экономики страны. Излишне пояснять, что начальником цеха он не станет, так как, см. выше, в начальники цехов будут набирать не тех, кто умеет делать дело, а тех, кто умеет нравиться руководству.
4. Клиенты кофейни, которые раньше жили отчасти ради лавандового рафа, раскрашенных фигурок из Вархаммера и прочих маленьких удовольствий, начнут задаваться вопросом «зачем мне это всё». Многие задумаются об эмиграции или, если границы закроют, об уходе в так называемую «Внутреннюю Монголию» — начнут запойно пить, бродить с гитарами по лесам и так далее.
Как итог, формально работников на производстве в стране станет больше, но эффективность их работы резко снизится.
Сейчас в России на производстве работает, допустим, 25 млн человек, а ещё 25 млн человек делают лавандовый раф, стригут бороды и оказывают прочие услуги, без которых, по мнению сторонников мобилизационной экономики, другие россияне вполне могут обойтись.
Однако если мы принудительно отправим эти «бесполезные» 25 млн человек на заводы, то в условиях мобилизационной экономики 50 млн человек будут производить меньше, чем 25 млн человек производят сейчас. ВВП России резко упадёт, еду снова придётся закупать за рубежом, уровень здорового патриотизма рывком понизится, а протестные настроения, напротив, овладеют массами. После чего враги разрекламируют нам очередного засланного вождя, чтобы тот повторил британский успех 1917 или американский успех 1991 года.
Если смотреть в корень, то причина краха мобилизационных экономик довольно очевидна.
Сейчас крепкий мужик в синей спецовке заходит после работы в кофейню, где осознанно тратит свои тяжело заработанные деньги на лавандовый раф. Милая девушка в фирменной блузке делает ему этот лавандовый раф идеально — с соблюдением всех пропорций и с дружелюбной улыбкой — так как тоже знает, что её работа будет честно оплачена, и что она сможет вечером потратить заработок на всякие буржуазные излишества.
В этот момент в кофейню вламывается неопрятного вида лидер мнений из Телеграма, кладёт жирную руку на стойку и говорит:
— Стойте! Хватит пить свой лавандовый раф, мне это не нужно! Отдайте свои деньги мне, я потрачу их на благо страны, а сами идите работать на завод, будете делать там то, что я укажу.
Вот, собственно, разница. При капитализме каждый тратит свои деньги на то, что он сам считает нужным. При мобилизационной экономике у людей отнимают это право, вынуждая их работать не за реальные деньги, а за пайку и одобрение начальства. Которое, кстати, продолжит напомаживать свою начальственную бороду, а также пить в своём просторном кабинете приготовленный лично для него лавандовый раф.