Незаконные выезды «на картошку», аморальные дачи и советское вегетарианство

Развалюхи-общежития — это был далеко не худший вариант: студентов могли поселить в бараке, в клубе, в заброшенном здании школы. Сам «фронт работ» был организован отвратительно. Отсутствие механизации, постоянное опаздывание транспорта и тары неоднократно вынуждало студентов вручную перемещать кучи собранных овощей: «Нашего труда им не было ни капельки жалко» (с. 23). На малейший ропот «сельчане нам неизменно говорили: вы же для себя собираете. Нам ваша работа не нужна, мы себе на своих огородах вырастили то, что нам надо. Это вам в городе есть будет нечего» (с. 8). И даже сегодня мемуарист восклицает: «Ничего не возразишь, так оно и было» (с. 8). Встают вопросы идеологически-психологического характера: как же горожане понимали, зачем существуют колхозы? Как переживали такое декларативное презрение колхозников? Почему соглашались с тем, что обязаны обеспечивать себя собственными руками? Из очерка профессора Стернина можно понять, что «картошку» горожане воспринимали — или скорее ощущали — как моральную обязанность не уклоняться от тягостей: «работящие и совестливые поедут» (с. 66), а другие, то есть, надо понимать, ленивые и бессовестные, «прикроются справками» (с. 66).

Правовую сторону трудовой повинности ни преподаватели, ни студенты не обсуждали вовсе, как и ущерб, который «картошка» наносила учебе. А ведь ежегодные выезды в колхоз на месяц вычеркивали из времени обучения полный семестр, если же сельхозработы продолжались полтора-два месяца, то и два семестра — целый учебный год. Это несомненно свидетельствует, что преподаватели и студенты чувствовали себя людьми полностью бесправными, чье профессиональное дело неважно и неуважаемо. <…>

Финансовая сторона «картошки» ежегодно приносила студентам и преподавателям только унижения. Руководство колхозов год за годом повторяло упрек, что они не оправдали даже питание и проживание («была норма — кормить на 1 р. 20 к. в день на человека», с. 12), но при этом год за годом председатели и директора настаивали: «вы приехали помогать, а не зарабатывать» (с. 49). Так продолжалось до самого конца 1980-х годов, когда сельхозотрядам было разрешено работать за долю урожая, когда к студентам был прикомандирован милиционер и помог им распродать картофель, когда мальчики и девочки действительно заработали ощутимые для студентов деньги (около 100 рублей). Ежегодно студенты видели в колхозах и совхозах поголовное пьянство, неорганизованность, «феодальное» презрение руководства к рядовым колхозникам. И, конечно, повальное воровство.

С точки зрения закона завод в условиях плановой экономики подчиняется главку; а главк — министерству; работники завода должны выполнять указания директора, директор — приказы и распоряжения главка. Ни в законе, ни в подзаконных актах ничего не сказано о необходимости выполнения указаний райкома, горкома и обкома КПСС, например, о ежегодном направлении людей и техники на сельхозработы. Более того, любое отвлечение людей и материальных ресурсов на выполнение работ по указаниям партийных органов прямо противоречит техпромфинплану завода и прочим обязательным для исполнения документам. В штатном расписании завода нет ставок для выполнения таких работ, как уборка сена, погрузка картофеля и т. п.
 
Директор, по указанию райкома партии организующий такие работы, нарушает законодательство и обманывает собственные вышестоящие организации. Ни денег, ни ставок, ни материалов на эти цели не предусмотрено, и если завод их все-таки находит, значит, он скрывает от главка и министерства внутренние резервы, имеет завышенные нормы расхода сырья и материалов, заниженные нормы выработки и раздутые штаты. Но законодательство остается лишь на бумаге, а в жизни параллельные управленческие структуры в лице партийных органов распоряжаются ресурсами предприятий, хотя формальных прав на это не имеют. А если вдруг какой-нибудь управленец-отраслевик воспротивится диктату и встанет на защиту законных прав своего предприятия, то никакой закон не сможет его защитить от расправы.

Совет Министров СССР отмечает, что коллективное садоводство и огородничество способствуют дополнительному производству сельскохозяйственной продукции, разумному использованию свободного времени трудящихся и их семей.

Однако в ряде республик, краев и областей имеют место серьезные недостатки и извращения в развитии коллективного садоводства и огородничества.

Под коллективные сады и огороды нередко предоставляются пашня и иные ценные сельскохозяйственные угодья колхозов, совхозов и других сельскохозяйственных предприятий и организаций, земли, являющиеся местами отдыха населения. Имеют место случаи самовольного захвата земельных участков.

Серьезные нарушения допускаются при строительстве летних садовых домиков и других строений. На их строительство, а также благоустройство и ограждение территории коллективных садов в ряде случаев незаконно приобретаются строительные материалы, привлекаются неспециализированные строительные организации, используются по заниженным тарифам транспортные средства и механизмы. Возведение летних садовых домиков и других строений нередко ведется по проектам, не согласованным в установленном порядке. Немало еще случаев возведения сооружений, не предусмотренных типовыми уставами садоводческих товариществ. В некоторых районах страны под видом летних садовых домиков ведется строительство особняков дачного типа с гаражами и банями. Все это не только наносит экономический ущерб народному хозяйству, но и ведет к серьезным отступлениям от моральных и нравственных норм советского образа жизни, извращению сущности коллективного садоводства и огородничества.