Адвокат Плевако был настоящим злодеем — свободно оправдывал или осуждал своим красноречием подсудимых, руководствуясь своей выгодой или своими прихотями. Увидел преступника, пожалел, зашёл в суд — «вот этого оправдайте». Дыра в система позволяла врагу народа запугивать или забалтывать присяжных, заставляя последних выполнять волю знаменитого адвоката.
Пожалуй, эта отвратительная в своей ложной прогрессивности судебная система стала одной из причин катастрофы 1917 года.
По наводке kvisaz нашёл настоящую историю про старушку и чайник (ссылка):
В здании мирового съезда как раз заседало в это время «бродячее правосудие».
Выездная сессия с кандидатами на судебные должности вместо защитников и с пятнадцатью свободными минутами на каждое дело.
Проходя по коридору, Плевако увидел какую-то старушку, бедно, чисто одетую, которая горько плакала.
Плевако осведомился.
Материнская любовь и материнское горе всегда особенно трогали Плевако.
– У вас сын судится?
– Нет, я сама.
– Вы? Что же такое могли вы сделать, противное законам?
История оказалась вздорной. Для всех, кроме старушки.
– Все померли… Средств никаких… Украла… Кража пустячная.
Но – дворянка. Окружной суд. Плевако обратился к ее «кандидату»:
– Не передадите ли мне защиты?
– Федор Никифорович!..
Известие, что «в суде выступает сам Плевако», через две минуты вызвало волнение в городе.
Судьи сделали перерыв, чтобы дать городским дамам время одеться и прибежать в суд. Зал переполнился. Товарищ прокурора, «набивающий руку» на выездных сессиях, заострил язык. С таким противником! Перед такой аудиторией!
Судебное следствие длилось минуту.
– Признаете ли себя виновной… кофейника… меньше 300 рублей…
– Признаю, ваше превосходительство!
– Ввиду сознания… отказываюсь от допроса свидетелей…
– В свою очередь не вижу надобности!
Товарищ прокурора поднялся.
– …не простая кража… Когда крадет темный, неграмотный человек – Дворянка!.. по рождению принадлежащая… заветы воспитания… образования… Какой пример для простых, для темных людей?
Поднялся Плевако:
– Господа присяжные заседатели! Каюсь. Я несколько легкомысленно посмотрел на дело и взял на себя защиту моей клиентки. Думал, присяжные пожалеют. Дело пустячное! Но, выслушав речь господина товарища прокурора, я увидал, что ошибся. Он так убедил меня в тяжести преступления моей клиентки, что я не нахожу ни одного слова в ее оправдание. И позволю себе только несколько развить мысль почтенного представителя обвинения. В 862 году, господа присяжные заседатели, Русь страдала от страшных внутренних беспорядков. Но предки наши послали за варягами. Пришли варяги, помогли, плохо ли, хорошо ли, но ввели порядок. И Русь спасена. Воскресла Русь. Потом на Русь пришли татары, разграбили, сожгли ее, полонили всю. Погибала Русь. Но не погибла! Съедаемая удельными раздорами, забыла их, сплотилась воедино, встряхнулась могучая Русь и сбросила с себя ненавистное “поганое” иго. Поднялась и воскресла святая Русь. Спаслася! В 1612 году, под надменным игом поляков, кровью сочилась и умирала израненная Русь. Все пророчило ее гибель. Москва была взята, и уж в Варшаве, как коршун ждет добычи, ждал Мономахова венца чуждый Руси, иноплеменный царь. Но, пока поляки пировали победу в Москве, – в Нижнем Новгороде кликнул могучий русский клич Козьма Минин, простой званием, великий сердцем человек. И как слетаются орлы, слетелась Русь на его орлиный клекот, и встала как один человек, и разбила позорные цепи, и с позором прогнала надменного врага. Воскресла святая Русь и была спасена. А через двести лет победитель всей Европы, казалось, на голову ей ступил дерзкою ногой. Москва была сожжена! Сама Москва! Из Кремля победитель диктовал условия мира! Но и тут не погибла Русь. Поднялась, и огнем, и морозом своим, оружием и граблями гнала победителя – гнала, пока не утопила его славы в Березине. Воскресла Русь! Но вот в тысяча восемьсот таком-то году престарелая дворянка такая-то, от голода забыв все законы божеские и человеческие, украла серебряный кофейник, подорвала всякое уважение к священному праву собственности, подала пагубный пример всей России. И от этого удара, мне кажется, никогда не оправиться, не подняться, не воскресить бедной Руси.
“Практиковавшийся” товарищ прокурора, говорят, в ту ночь покушался отравиться…
Плевако – страшный противник.
Страшный своею находчивостью.
Украденный серебряный кофейник стоил «до 300 рублей» — зарплата рабочего за полгода. В переводе на современные деньги, пожалуй, около полумиллиона рублей, если не больше. Оправдание пожилой воровки было явной насмешкой над правосудием.
Дыру в системе породила судебная реформа Александра II: идейного либерала, который не только отменил крепостное право, но и даровал гражданам множество других свобод (за что и был в итоге убит социалистами). В ходе судебной реформы 1864 года император создал единый суд для всех сословий — таким образом, условный крестьянин мог состязаться в суде с условным дворянином на равных. Проблемой однако стала передача излишних полномочий судьям. Им разрешили решать дела без учёта фактов и доказательств: на основании внутреннего убеждения. Это позволило талантливым демагогам типа Плевако переворачивать любые дела в свою пользу, словесно подчиняя присяжных, не способных сопротивляться сильному давлению такого рода. Одни присяжные подпадали под гипноз сильного оратора, другие же понимали, что он несёт чушь, но предпочитали согласиться с мнением толпы, чтобы избежать гнева восторженной публики.
История с отпущенной на свободу пожилой воровкой — относительно невинный пример. Значительно более страшная история — аналогичное оправдание присяжными террористки Засулич, тяжело ранившей губернатора в ходе теракта. Это оправдание было встречено бурными аплодисментами креативной общественности, а государство, не накопив ещё опыта борьбы с революциями, не смогло ни реформировать суд, ни остановить экстремистов, ни закрыть явно враждебные России газеты, которые, собственно, волну террора в стране и подняли.
При этом, обратите внимание, когда шло разбирательство кражи чайника, обвинитель указал, что с дворянки должен быть особый спрос. Благородный статус не давал ей никаких преимуществ: напротив, предполагалось, что она обязана подавать пример простому народу и, следовательно, строже отвечать за проступки. В советских учебниках истории нам про это не рассказывали.