Фэнтези против классики, Тургенев про Толстого и Фет про Некрасова

Фэнтези, а также всякие приключения по типу «Капитана Блада», конечно, несравненно лучше классических депрессивных самоубивцев. Но у приключений и фэнтези есть пара огромных недостатков.

Во-первых, у подавляющего большинства подобных произведений герои сломя голову бросаются на всякие безумные мероприятия. Конечно же, им это всегда сходит с рук — иначе никакого произведения не было бы. Примерно так же, как в американских боевиках хорошие герои всегда попадают, а злодеи всегда промахиваются. Но в реальной жизни так не бывает. В реальности если не на первой, так на второй рискованной вылазке реализуется худший сценарий.

Но, с другой стороны, если рассказывать про "обывателя с восьмичасовой работой и уютным семейным очагом" — то какой школьник будет это читать? Это же ужас как скучно. Особенно детям, которые жаждут приключений и эпических битв.

Выход, на мой взгляд — это фэнтези/приключения, в которых хоть немного реалистично показываются трудности жизни. К сожалению, я сейчас не вспомню примеров именно литературных произведений. Но зато знаю фильм и мангу.

Пример — диснеевская сказка "Запретное царство". Да, это сказка, и там тоже полно всяких чудес. Но там хотя бы показаны изнурительные тренировки. Показано, как главного героя, спешащего изучать красивые приёмы, наставник заставляет целыми днями просто махать посохом из стороны в сторону. Показано, как главный герой, отправившийся в одиночку спасать наставника, терпит сокрушительное поражение в первом же бою и чуть не умирает. Конечно, в сказочном мире добро всё равно побеждает. Но хотя бы видно, что не всё так просто. И что результат достигается тяжёлым трудом, скучными и неинтересными тренировками.

Ещё один пример — манга и аниме "Наруто". Тоже сказка. И тоже показано, что Наруто вынужден долго и упорно тренироваться. В одной из серий видно, как учитель осматривает побитые деревья и понимает, что Наруто всю ночь тренировался. И что, несмотря на это, в итоге у него так и не получилось добиться того, чего он хотел. Но он не пал духом и придумал свой обходной путь.

Или, как в одной из серий Итачи объясняет Наруто: "Ты неправильно думаешь, что сначала ты становишься Хокаге (главой деревни), а потом люди тебя признают. Это работает по-другому — сначала люди должны тебя признать, а потом ты станешь Хокаге".

А ещё там прекрасно иллюстрируется, что нет совсем добрых и совсем злых людей. То один, то другой злодей в итоге склоняется на сторону добра. Или выясняется, что злодей — вовсе не злой сам по себе, просто он через свои злодейства надеялся достичь мира (как, например, Пэйн).

И самое замечательное — там показано, что для того, чтобы получить большую силу, надо победить злость и ненависть в самом себе. И это нельзя сделать через ещё большую злость и ненависть. Наруто не может одолеть "тёмного себя", просто пытаясь набить себе же морду. Для этого надо действовать совершенно иначе. С другой стороны, отказавшись от убийства Пэйна, он спасает жителей своей деревни.

Но вряд ли чиновники от образования когда-нибудь будут рассматривать "Наруто" как поучительное произведение. Для них, чему бы там не учила манга, депрессивный "Обломов" всё равно будет несомненно предпочтительней…

«Ну-с, доложу Вам — что у Вас за брат!

Я его прозвал за его буйность, дикое упорство и праздность Троглодитом — и даже остервенелым Троглодитом — что не мешает мне, однако, любить его от души и ворчать на него беспрестанно, как рассудительный дядя на взбалмошного племянника. Много разных неистовств успел он наделать с тех пор, как приехал — в карты, однако, не играл — и пьянству не предавался. Когда-нибудь расскажу Вам в подробности все его поступки — причину, почему он выехать не мог — и т. д. Теперь скажу только, что он прочел нам некоторые отрывки из новых своих вещей — превосходные, и вообще — если он сам не искалечит своего таланта, он уйдет очень далеко из вида ото всех нас. Здоровье его теперь удовлетворительно — и я стараюсь удерживать его в четырех стенах. Иславин часто к нам ходит — я очень полюбил его — особенно за то, что он сам весьма привязан к Троглодиту, о котором мы часто толкуем с ним, причем дело не обходится без вздохов, возведений очей к небу и пожимания плечей». Из письма Марии и Валериану Толстым. 8 декабря 1855 года.

Тургенев восхищался талантом Льва Толстого с момента публикации его повести «Детство» в 1852 году, а в 1855 году познакомился с ним лично, когда молодой офицер приехал из Севастополя в Петербург. Более опытный Тургенев пытался всячески поддержать тогда еще молодого и малоизвестного писателя и выступал в роли ментора, что не нравилось его протеже и приводило к конфликтам. Тургенева раздражало пристрастие Толстого к попойкам и картам, Толстого — покровительственное отношение Тургенева к народу. В 1861 году он с возмущением отозвался о благотворительности, которой занималась Полина Тургенева. Его слова приводит в своих воспоминаниях Афанасий Фет: «А я считаю, что разряженная девушка, держащая на коленях грязные и зловонные лохмотья, играет неискреннюю, театральную сцену». Видимо, сам факт, что воспитанная в Париже дочь Тургенева может «снизойти» до простых людей, казался Толстому оскорбительным. Взбешенный Тургенев ответил очень резко, и дело едва не окончилось дуэлью.

Главным печальником горя народного 1850-х – 1860-х годов, был, безусловно, поэт Некрасов, гневно бичевавший пороки власть имущих.

О филантропы русские! Бог с вами!
Вы непритворно любите народ,
А ездите с огромными гвоздями,
Чтобы впотьмах усталый пешеход
Или шалун мальчишка, кто случится,
Вскочивши на запятки, заплатил
Увечьем за желанье прокатиться
За вашим экипажем...

Афанасий Фет вспоминал: «Шел я по солнечной стороне Невского лицом к московскому вокзалу. Вдруг в глаза мне бросилась встречная коляска, за которою я, не будучи в состоянии различить седока, увидал запятки, усеянные гвоздями. Напомнив стихотворение Некрасова на эту тему, я невольно вообразил себе его негодование, если б он, подобно мне, увидал эту коляску. Каково же было мое изумление, когда в поравнявшейся со мною коляске я узнал Некрасова».