1. Если бы к большевикам в 1913 или даже в 1916 году прилетел бы вдруг на машине времени их товарищ из будущего, переживший войны и репрессии, и рассказал бы, к чему привела социалистическая революция, и в какую цену обошлись провальные попытки построения коммунизма, – стали бы тогда большевики эту свою революцию делать, несмотря ни на что? Блогер boldogg пишет (ссылка):
Для меня 7 ноября это день катастрофы, конечно. Да, именно октябрь(*), не февраль. Февраль окончательной катастрофой не стал.
Большевиков часто оправдывают тем, что они хотели, как лучше. Да, это верно. Действительно хотели, вполне искренне. Но дело же в том, что примерно все и примерно всегда хотят что-нибудь хорошее. Не слышал, чтобы кто-то пытался построить мир, в котором сплошь кровь, кошмар и побольше войн. Все всегда хотят хорошего.
С одной стороны, это очень обнадёживает – веру в человеческую природу укрепляет что ли. С другой же, получается, что если кто-то хотел хорошего, то на фоне прочего человечества это не характеризует хотящего приблизительно никак. Кстати, думаю, что если искренне желающему хорошего большевику накануне 1917 года рассказать, что получится, то он бы согласился, что это катастрофа. При этом, я согласен, что последствия были разными, что для кого-то это стало социальным лифтом, что каким-то изменениям упростило дорогу.
Но, тут, знаете как – взрывом кого-то может высоко подбросить, но скольких при этом просто убьёт. (Да и судьба высоко подброшенного вызывает вопросы. Сперва-то он быстро летит вверх, а потом? Нет, ну, кому-то удастся зацепиться. А кому-то нет. Попадалась мне как-то дореволюционная фотография верхушки ВКП(б) и там крестиками зачёркнуты все, до кого дотянулся Сталин. Много крестиков. Ну, понятно, фотку подобрали подходящую – и всё равно много. И не только совсем верхушки это касалось.)
Так что да. День катастрофы.
Лично я полагаю, что гость из будущего никого бы не переубедил. Ленин и Сталин просто пожали бы плечами при рассказе о голоде, ГУЛАГе и так далее — Россия и русский народ были для них всего лишь топливом для мировой революции. «Так ты говоришь, что я получу абсолютную власть над мощной империей, и при этом погибнут несколько десятков миллионов великорусских шовинистов? Так, хорошо. А в чём подвох?». Что касается обычных коммунистов, то они тоже не передумают. Если даже сейчас, когда все страшные события 1918-1953 отлично задокументированы и всем доступны, они не отворачиваются от коммунизма, то в 1913 не отвернулись бы и подавно.
2. Последние годы СССР прошли в том числе под лозунгами возвращения к «ленинской политике», которая включала в себя усиление национальных автономий и создание новых очагов сепаратизма. Блогер Alex Xi пишет (ссылка 1):
Горбачев, из доклада на пленуме:
«В рамках преобразования советской федерации большое значение имеет придание нового статуса советской автономии. Таков смысл предложений платформы, касающихся расширения прав автономных республик во всех областях государственного, хозяйственного и культурного строительства, укрепления их экономической самостоятельности. Ту же цель преследует расширение прав автономных областей и округов, возможность создания национальных районов в местах компактного проживания национальностей, а также общесоюзных советов граждан крупных по численности наций, у которых нет собственной территориальной автономии».
Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС, 19-20 сентября 1989 г. М.: Политиздат, 1989, с.14, 25, 27, 28, 29-30, 31, 40-41.
3. К чему привело поощрение сепаратизма, мы видим на политической карте мира. Саму же взрывоопасную конструкцию создал за семь десятилетий до этого товарищ Ленин, отрезав от России национальные республики и дав им гораздо больше политических прав, чем было реально нужно, и чем они от него просили. Историк Александр Дюков пишет (ссылка 1, ссылка 2):
Глава УССР Мануильский о введении Украины на правах автономии в состав РСФСР, 4 сентября 1922 г.:
«Введение автономии... никакого серьезного национального движения, в смысле оппозиции к этому курсу, не вызовет, ибо почвы у украинской интеллигенции нет. Украинский мужик «национальным» вопросом не интересуется и больше принимать участие в бандах политического характера не хочет».
Стандартное оправдание ленинской этнотерриториальной модели создания СССР в 1922 – ничего нельзя было поделать, национальные республики рвались к независимости и лишь таким путем можно было воссоединить большую страну. Ну вот никак бы Украина не согласилась меньше, чем на статус союзной республики.
Это заведомая ложь: все этнотерриториальные республики были созданы красным штыком и к 1922 были полностью подконтрольны, вопрос «автономия в составе РСФСР или союзная республика» традиционно волновал исключительно несколько сотен нацинтеллигентов, да и тех в большинстве случаев платонически.
Глава УССР Мануильский в начале сентября 1922 писал наркомнацу Сталину:
«Опыт истекшего года показал, что то положение, которое создалось на окраинах и, в частности, на Украине, приводящее к ряду конфликтов между ведомствами центра и мест, дальше длиться не может. Это положение, приводящее к тому, что ответственные товарищи должны тратить три четверти своего времени на урегулирование конфликтов, должно быть радикально пересмотрено, ибо оно не отвечает больше объективной обстановке. В каком направлении? Я полагаю, что в направлении ликвидации самостоятельных республик и замены их широкой реальной автономией» (ЦК РКП(б)—ВКП(б) и национальный вопрос. Книга 1. 1918—1933 гг. М., 2005. С. 76-77).
Сталин придерживался аналогичных взглядов, да и большинство большевистского руководства – тоже.
Но тут, к всеобщему несчастью, здоровье болевшего в Горках Ленина ненадолго улучшилось и он продавил отказ от модели автономизации – во имя ожидаемой им мировой революции на Востоке.
Мировой революции, правда, не случилось.