1. В американских школах висит табличка с важным напоминанием — «если вы ничего не просите, вы ничего и не получаете». Нашим школьникам тоже не помешало бы выучить это правило. В Школе Капитализма я рассказываю, чем плоха стратегия «сидите и ждите, когда к вам придут и всё дадут». Цитирую из начала поста (ссылка):
Популярная пацанская цитата гласит: «Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами всё дадут!». Это, как все знают, из Булгакова, из «Мастера и Маргариты».
Совет отлично ложится на подростковый характер, так как просить, не умея этого делать, довольно неловко, а подростки очень болезненно воспринимают подобные испытания. Просить кого-то, если это не мама и не бабушка, им так же неприятно, как надевать шапку в мороз или танцевать на семейном празднике. Во-первых, подросткам сложно перешагнуть через свою застенчивость: они справедливо предполагают, что давить из себя слова просьбы им будет тяжело, и что они будут выглядеть в этот момент не очень круто. Во-вторых, просьба подразумевает занятие не очень-то выгодной позиции просящего, что подростки считают нестерпимым для себя унижением. Поэтому подросткам психологически проще гордо молчать, а уже потом возмущаться тем, что им чего-то не дали, хотя должны были дать.
В киберспортивных играх с удивительной регулярностью проигрывается диалог, который является рафинированной иллюстрацией этой проблемы:
— Сволочи! Почему вы мне не помогли?
— Но ты ведь не просил…
— А почему я должен вас просить?!
Согласно легенде, Иван Грозный держал под рукой холопов, которые понимали его желания без дополнительных пояснений: если царю приходило в голову сесть, он мог садиться где угодно, будучи уверенным, что дежурный телепат успеет подбежать и подставить под опускающийся зад переносной стул. Наверное, со стороны это выглядело круто, однако я убеждён, что по более серьёзным вопросам даже Иван Васильевич отдавал распоряжения вслух…
2. Школа — самый консервативный институт в обществе. Неудивительно, что предложения по улучшению системы образования в 95% случаях сводятся к принципу «сделать как было». Например, запретить смартфоны, так как наши отцы, деды и прадеды ходили в школу без них. Ещё лучше было бы вернуть гусиные перья и порку по субботам, но пока что ограничились смартфонами (ссылка):
Госдума приняла закон об ограничении использования мобильных телефонов в школах, следует из электронной базы нижней палаты парламента. Документ принят сразу во втором и третьем чтениях. Запрет касается пользования гаджетами во время уроков, за исключением экстренных случаев, связанных с угрозой жизни или здоровью. <…>
Авторы изменений в Федеральный закон об образовании хотят убрать формулировку о возможности использовать телефоны в образовательных целях, оставив только допущение их использования, если есть угроза жизни. <…>
В тексте документа сказано, что исключением, при котором использовать мобильные устройства разрешается, являются «предусмотренные образовательной программой случаи, в которых непосредственно следует обращаться к электронным ресурсам».
На мой взгляд, более разумно было бы вернуть учителям право наводить дисциплину в классе, ставить двойки, выгонять нерадивых учеников из школы или оставлять их на второй год. Сейчас учитель — существо бесправное и, следовательно, недостаточно авторитетное, чтобы типичный школьник, то есть существо с психологией молодой обезьяны, хотел у него учиться.
3. Учёные выяснили, что эффективное обучение связано также с выработкой дофамина – гормона удовольствия (ссылка):
В новом исследовании ученые из США получили важную информацию о механизмах мозга в отношении принятия решений. Оказалось, что дофамин играет ключевую роль в том, как человек учится на собственном опыте. До сих пор дофамин считался нейромедиатором удовольствия, однако новое открытие наглядно показывает, что его функции существенно шире. Полученные результаты очень важны для лечения психических и неврологических расстройств.
Исследование команды из Университета Уэйк Форест показало, что дофамин является важной частью сложной системы, обучающей мозг и направляющей поведение человека. Обнаружить это удалось благодаря уникальному эксперименту с тремя добровольцами, которым назначили глубокую стимуляцию мозга по причине эссенциального тремора, поэтому во время инвазивного вмешательства в их мозг внедрили микроэлектрод для мониторинга дофамина в полосатом теле в режиме реального времени.
Полосатое тело — область головного мозга, участвующая в принятии решений, вознаграждении и формировании привычек. Чтобы оценить роль дофамина, добровольцам предложили простую компьютерную игру, в которой нужно было минимизировать «наказание» и усиливать поощрение благодаря наработанному опыту. Уровень дофамина измерялся каждые 100 миллисекунд у каждого игрока на всех этапах игры.
Путь дофамина оказался весьма неожиданным. Ученые никак не предполагали, что он будет играть роль в обработке побед и проигрышей.
«Дофамин не только играет роль в передаче сигналов о положительном и отрицательном опыте, но и делает это наиболее оптимальным образом при попытке извлечь уроки из результата», — заявил соавтор работы Кеннет Кишида. Предположительно, в мозге действуют независимые пути, которые используют дофаминовую систему для обучения.
Эффективнее всего обучение идёт во время игры или во время какого-нибудь захватывающего занятия. Однако, как я указал выше, школа — крайне консервативный институт. Шансы на внедрение адекватной геймификации в процесс обучения, мне кажется, близки к нулю. 98% ответственных за развитие школ делятся на три типа.
Тип первый не играл ни во что, сложнее косынки, и ничего не знает про геймификацию, кроме того, что «гейм» переводится с английского как «игра». Этот тип думает, будто геймификация — это когда дети вместо уроков бессмысленно гоняют по экрану человечков туда-сюда.
Второй тип полагает, что дети не должны никогда и ни в чём испытывать ни малейший трудностей, ни малейшего неудовольствия, поэтому геймификация для него — это когда кругом цветы и мягкие подушки, дети радостно бегают и кричат от радости, никто не говорит грубых слов, не ест мяса и не оставляет углеродный след.
Третий тип представляет геймификацию как добавление в учебники приторно-сладких персонажей с гипертрофированно большими глазами, каких-нибудь Цифрёныша и Запятуси, чтобы они развлекали школьников «играми» типа «перетащи мышкой красный шарик на часть речи, морфологические нормы которой нарушены в данном предложении».
Всё это, разумеется, к геймификации никакого отношения не имеет, так что я скептически настроен к способности наших школ осваивать современные педагогические технологии. А вот вернуть в школы дисциплину — другое дело, тут наши депутаты теоретически справиться способны. Что же касается геймификации, дофамина и прочих сложных слов — этим будут заниматься учебные заведения частные, которые постепенно, по мере развития технологий, вытеснят государственные школы естественным путём.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →