Современная китайская мечта вполне официально включает в себя построение так называемого «среднезажиточного общества», то есть общества, состоящего по большей части из среднего класса. Не из пролетариев, как можно было бы предположить по красному флагу КНР, а из сытых мещан — с лужайкой, автомобилем и аккуратным домиком с красивыми занавесочками на окнах.
Среднезажиточное общество — концепция заслуженная и проверенная временем, ведущая происхождение ещё из Конфуцианства. В качестве известного всем примера успеха можно привести США, которые быстро развивались при помощи американской мечты. Каждый американец хотел достичь достатка и был уверен, что способен его достичь. Итоги на табло: провинциальная Америка стала первой экономикой мира и несколько десятилетий удерживала пальму первенства.
Марксистам идея среднезажиточного общества ненавистна, так как она выбивает почву из-под их идеологии. В самом деле: прочтите лозунги марксистов прошлых эпох. От имени трудящихся они требовали восьмичасовой рабочий день, оплачиваемые больничные, тёплые отдельные квартиры и обильную здоровую еду. Сейчас все эти требования выполнены и перевыполнены — ответственный и трудолюбивый рабочий, даже неквалифицированный, может жить лучше, чем мелкопоместный дворянин XIX века. Однако марксисты не были удовлетворены. Как старуха в сказке о Золотой рыбке, они просто увеличили запросы.
Эрнест Хемингуэй пишет: «Дайте человеку необходимое — и он захочет удобств. Обеспечьте его удобствами — он будет стремиться к роскоши. Осыпьте его роскошью — он начнет вздыхать по изысканному. Позвольте ему получить изысканное — и он возжаждет безумств. Одарите его всем, чего он ни пожелает, — и он будет жаловаться, что его обманули, и что он получил совсем не то, что хотел».
Капиталистическая идея заключается в том, чтобы хорошо работать, получать честную оплату за свой труд, и стать в итоге лощёным, упитанным, довольным жизнью бюргером. Марксисты подходят к проблеме неравенства с другой стороны — они требуют лишить условного Абрамовича его денег и, особенно, его яхты. Мысль о том, что можно прийти к достатку без раскулачивания Абрамовича, марксистам глубоко чужда. Вот характерный эпизод столкновения двух миров из книги «Одноэтажная Америка» (за авторством Ильфа и Петрова):
Мы стали слушать [бродягу] еще внимательней. Он сердито ударил большим грязным кулаком по спинке сиденья и повторил:
– Отобрать деньги! Да, да! Отобрать деньги и оставить им только по пять миллионов! Безработным дать по кусочку земли, чтоб они могли добывать хлеб и есть его, а им оставить только по пять миллионов.
Мы спросили, не много ли это – по пять миллионов.
Но он был тверд.
– Нет, надо им все-таки оставить по пять миллионов. Меньше нельзя.
<…>
Во Флагстафе мы попрощались с нашим попутчиком.
Когда он вылез из автомобиля, мы увидели, до какой степени бедности дошел этот человек. Его дрянное пальто было в пуху, зеленоватые щеки были давно не бриты, а в ушах скопилась пыль Пенсильвании, Канзаса, Оклахомы. Когда он прощался, на его скорбном лице появилась оптимистическая улыбка.
– Скоро все пойдет хорошо, – сказал он. – А им – по пять миллионов, и ни цента больше.
Когда мы выезжали из Флагстафа, держа путь на Грэнд-кэньон, мистер Адамс сказал:
– Ну, как вы думаете, почему этот несчастный человек все-таки хочет оставить миллионерам по пяти миллионов? Не знаете? Ну, так я вам скажу. В глубине души он еще надеется, что сам когда-нибудь станет миллионером. Американское воспитание – это страшная вещь, сэры!
Ильф и Петров говорили с этим наивным американским бродягой во время депрессии. Но как показала дальнейшая история США, у безработных слесарей всё сложилось хорошо: кризис кончился, они устроились на работу и заработали если не по 5 миллионов долларов, то хотя бы по 200 тысяч. Забейте в Гугл, например, «Oseola McCarty», и вы найдёте историю пожилой прачки, которая скопила большую сумму при помощи самого примитивного труда, а потом совершила некрасивый поступок, отдав её на стипендии студентам определённого цвета кожи.
Спор между марксистами или капиталистами удобно проиллюстрировать на яблоках. Вообразите двух школьников, которым мама выдала утром по большому яблоку, чтобы те могли перекусить на прогулке. Один школьник своё яблоко сохранил, второй — съел сразу по выходу из дома. И вот уже два часа дня, пора обедать, но яблоко осталось только у одного из детей. С капиталистической точки зрения, всё честно, проглоту надо было проявить терпение утром. С марксистской точки зрения, то, что было утром, значения не имеет — прямо сейчас у детей осталось одно яблоко на двоих, так что его следует поделить поровну. Я прикрепил к посту карикатуру из Крокодила, которую нашёл в блоге у monetam — там зарплату как раз выдали по-марксистски, разделив деньги не сообразно заслугам, а просто поровну.
Понятно, что логика марксистов обставляется трогательными историями про вора, который похитил яблоко, про дырявый карман в ветхих брюках и про злую маму, у которой в сарае лежит целый мешок спелых яблок. Суть, однако, остаётся прежней: пока капиталист хранит яблоко, марксист запускает своим яблоком в бродячую кошку, а потом выдумывает причины, по которым он яблоко не сберёг.
Повторюсь, если бы бедные жили как средний класс, большая часть общества сочла бы лозунги марксистов смешными, так как тем оставалось бы жаловаться разве что на отсутствие личных самолётов у трудового народа. Однако бедные живут бедно: средний класс потому и называется средним, что находится между низшим и высшим классами. При этом если марксистская мечта заключается в том, чтобы казнить высший класс и унизить класс средний, так называемых «мещан», то капиталистическая мечта заключается в том, чтобы заняться лично собой: начать откуда угодно, хоть с самого безнадёжного нуля, и войти как минимум в средний класс.
Всегда ли капиталистическая мечта исполнима? Нет, не всегда. Мы живём в несовершенном мире, так что иногда сберечь своё яблоко совершенно невозможно. Однако если сравнить две мечты, — мечту о своём яблоке и мечту о яблонях на Марсе, — станет ясно, что капиталистическая мечта на три порядка реалистичнее, нежели планы по построению коммунистических утопий.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →