Корни низкопоклонства перед Западом, байки про автоматизацию в СССР и разновидности столовых

«Низкопоклонство», комплекс неполноценности перед заграницей (и не только Западом), хоть и имело место и до Революции, но является одним из наиболее тяжелых проявлений советского ментального наследия, когда, к примеру, специалисты нашего завода, работавшие на «родственном» предприятии в Египте, потом говорили: «вот год пожили как люди», а партноменклатура (т.е. прослойка, которой в СССР жилось лучше всех) практически вся стремилась отправить своих отпрысков на «Международные отношения», дабы проводить как можно больше времени там, где социализма нет (при том, что содержание советских сотрудников за рубежом было по тамошним меркам весьма скромным).

А сейчас действительно, медленно, но уверенно, аура «а вот там» рассеивается. Кто-то ещё находится в её плену, но всегда и везде есть люди, которым всё плохо в жизни и уверенные, что где-то наоборот, все дико замечательно и если «туда» попасть, то наступит полное счастье. Для человека же, который не сидит на заднице, а активно работает над обустройством своей жизни, возможностей дома, в России, неизмеримо больше, чем при эмиграции, которая сама по себе требует огромных усилий от человека.

Особенно это касается тех, кто думает, что вот там его бизнес взлетит. В 99,99% случается с точностью до наоборот. Смысл эмигрировать есть только у специалистов высокого уровня, получивших конкретные предложения, но это в современном мире обычное явление. В России также работают десятки тысяч специалистов из Европы, США и т.д.

Про автоматизацию советских времён могу две байки рассказать: одну знаю от своего дяди (он не сам в той истории участвовал, но знал от своего коллеги и друга и ручался за достоверность), вторую мне рассказал коллега по недавней работе (возрастной, собственно сейчас он уже на пенсии).

Байка первая. Один хорошо известный в СССР вуз подрядился автоматизировать планирование грузовых перевозок в одном крупном московском автохозяйстве. На совесть делали. Брали данные о расположении заказчиков, сопоставляли с текущими (на день) заказами и строили оптимальный план перевозок с целью максимизировать выполненные заказы при минимальном пробеге автомашин. Всё прекрасно работало, но руководство автохозяйства вскоре схватилось за голову: они перестали выполнять план! Показателем плана были тонно-километры (перевезённый груз множился на расстояние), а как раз километры-то программа автоматизации и минимизировала. Они обратились к автоматизаторам с вопросом: а нельзя ли в качестве критерия оптимизации выбрать плановый показатель, то бишь тонно-километры? На что сотрудники вуза развели руками – оптимальное решение по данному показателю было очевидно без всяких вычислений: нужно было полностью загрузить все автомобили с утра, после чего отправить их крутиться по кольцевой дороге весь рабочий день.

Байка вторая. Некая организация заключила договор об автоматизации с гостиничным комплексом "Измайлово". Среди прочего предстояло автоматизировать деятельность тамошнего кондитерского цеха, чья продукция, кстати, в те времена была очень популярна в Москве. Одной из задач была автоматизация взаимодействия цеха со складом продуктов. Много сил и времени отнимало ежедневное составление накладных, да ещё и ошибались частенько, в результате чего случались нехватки ингредиентов. Ну вот тут-то и решили возложить задачу на компьютерную программу. Была составлена таблица рецептуры всего ассортимента выпускавшейся продукции, ну и по плану выпуска этой продукции (а он ежедневно менялся) вычислялась потребность в продуктах со склада, на основании чего формировались накладные уже в требуемой форме: их нужно было только распечатать и подписать. При вычислении потребностей заложили коэффициент 2, мотивируя тем, что часть продуктов неизбежно пойдёт в отходы. Весьма немаленький коэффициент вроде бы? Но результат был ошеломляющим. Ежедневные заказы продуктов со склада резко сократились, а вскоре работники кондитерского цеха стали массово увольняться. По сути работа цеха была вскоре почти заблокирована: свою прежнюю репутацию он так и не вернул впоследствии.

От себя. Вторая байка очень поучительна для тех "свидетелей райского СССР", которые любят рассказывать, что да — в магазинах продуктов не было, но в холодильниках они тем не менее были, так что всё было не так плохо.

Про столовые. Школьная (в плохой школе) была встречей с реальным миром — жестоким и безжалостным. Потом уже стало понятно что столовские бабы тащили продукты по домам, буквально на пути с "работы" в каждой руке по тяжёлой сумке, а нас кормили непонятными веществами. Из съедобного в столовой был только чай и картофельное пюре. Все одноклассники приносили из дома всякие бутерброды и яблоки — это и была наша реальная школьная еда. Хлеб там был непонятно откуда взятый несъедобный, хотя в простой советской булочной через дорогу было всё что нужно хлебное, начиная с нормальных (с маслом) "кирпичей", и заканчивая булочками за 9 копеек. Но это было пустяком, главным блюдом были "котлеты". Мяса в них не было точно, хлеб наверное был, но это не объясняет неметафорическую тошнотворность продукта. Есть это никто не хотел, у свиней тоже могли возникнуть вопросы. Иногда там бывала манная каша (называлась "космическая" — при перевороте тарелки вверх дном она не вываливалась), которая наверно отлично выполнила бы функцию герметика, но внутрь организма принимать её не было никакого желания. Но и это не самое замечательное. Замечательное случалось за день до инспекции РОНО (районный отдел народного образования). Это был какой-то взрыв: все обычно пустые "прилавочные" столы заваливались караваями и подобными странными продуктами, правда двери столовой запирались и никто не имел к ним доступа. Вот в таком духе работали советские столовые без постоянного надзора, будь то строгого директора или недипломатичного рабочего класса. На заводах (два посещал) столовые были в диапазоне от годного до "я тут жить останусь" — чем богаче завод, тем лучше столовая. Двойной контроль (начальство и рабочие) исключал совмещение крадунства с выживанием — там не РОНО, а ОБХСС (отдел борьбы с хищениями социалистической собственности) могли за жабры взять, а рабочие могли своими словами и делами донести до персонала столовой своё недовольство их продуктом.