Беседа с Виктором Мараховским, структурная безработица и ностальгия по бездумной жизни

Банки любят богатых клиентов, на них можно хорошо заработать. Техническая проблема заключается в том, что зарабатывать на клиентах честно не так-то легко. Банк — не гостиница, банко не может брать с клиентов деньги только за то, что они хранят в банке свои капиталы. Точнее, иногда может, но я сейчас про типовые случаи, когда вы держите в банке сбережения, а банк следит за их сохранностью бесплатно или почти бесплатно…

Идея работать «на дядю» не так плоха, как живописуют нам новообращённые капиталисты. Во-первых, в некоторых профессиях и вариантов-то иных нет. Если вы мечтаете стать министром, полицейским или физиком-ядерщиком, начинать с ларька с шавермой — идея так себе. Во-вторых, слово «капитализм» происходит от слова «капитал». Начальный капитал есть не у всех, и потому тем, у кого нет капитала, в любом случае приходится работать «руками»…

Бедные беднеют, богатые богатеют. Один работает, учится, копит деньги. Другой пьёт водку, играет в карты, напропалую блудит. Понятно, что первый каждый год будет богатеть, а второй — всё дальше уходить в минус.

Если бы мы жили в мире Толкиена с почти бессмертными эльфами, разрыв в доходах быстро достиг бы космических величин. В реальной жизни есть ряд ограничений, которые не позволяют разрыву стать совсем уж неприличным…

По словам вице-президента по операционному управлению Ancor Алексея Миронова, работодатели не могут найти специалистов, которые обладают нужными им знаниями и навыками. «Невозможность трудоустройства из-за различия спроса и предложения рабочей силы называется структурной безработицей», — отметил он.

Профессор Воронежского института экономики и социального управления Елена Маслова в свою очередь подчеркнула, что дефицит кадров на сегодняшний день является одной из важнейших проблем рынка труда. Она отметила, что причин несколько, включая усложнение демографической ситуации и увеличение разрыва между требованиями современной экономики и качеством рабочей силы. «Кроме того, эксперты отмечают новое для России явление — дефицит желающих работать», — сказала она.

В 1990-е я занимался бизнесом (небольшим). Сначала шло неплохо, а потом «дела пошатнулись». Я пытался сменить направление деятельности, изо всех сил пытался удержаться на плаву, но окончательно подкосил дефолт. Сразу после этого пошел работать на фирму с адскими условиями: температура в цеху 30-35 градусов, влажность, мучная пыль в воздухе (шутили, что после смены с тела можно муку на пирожки скатывать) и смены по 14 часов. Достаточно сказать, что из новичков первую ночную смену выдерживало около половины, а я за 2 месяца сбросил 30 кг веса.

Естественно, после смены я дома валился в кровать и полностью вырубался. Но при этом я морально отдыхал от всех прошлых проблем. МНЕ НИ О ЧЁМ НЕ НУЖНО БЫЛО ДУМАТЬ, голова не трескалась от множества вопросов, на которые не было лёгких или вообще никаких ответов, мне не нужно было принимать никаких решений, мучительно взвешивать риски (это особенно тяжело) и т.п. В общем, вывод о том, что умственный труд, особенно связанный с ответственностью (даже перед самим собой) куда тяжелей физического, я тогда сделал окончательно.

Уверен, на подсознательном уровне это понимают практически все, а огромное количество, — если не большинство, — именно поэтому старается избегать любой умственной деятельности (даже если она касается сугубо личных вопросов). Отмантулил день до вечера, и так всю жизнь — это идеал.

Отсюда и главная причина нынешней ностальгии по СССР — тоскуют не по мороженому и соку в конусах, а по «стабильности», ведь советская власть действительно не полностью, но в значительной мере от этого тяжкого бремени, необходимости думать, освободила — после школы идешь на ближайший завод, там лет через 15-20 дадут квартиру, досуг — соображение на троих в подворотне. Всё как у всех, чувствуешь себя «полноценным членом общества» и даже классом-гегемоном.

А теперь да, те, кто ищет возможности, а не причины, чтобы ничего не делать и ни к чему не стремится, живут очень даже лучше. И это мучительно больно — как это я, трудяга, целый день кайлом махаю, а он сидит в мягком кресле, секретутка кофий заносит, и у него мерс, или не к ночи помянута Тесла, а у меня Приора (причем при совке он и о Запорожце мечтать не мог), к этому заморышу бабы липнут, а я, кровь с молоком, довольствуюсь такой же Дунькой.

Впрочем, по-простому такие чувства называются — зависть, на ней и «интеллектуальной лени», о которой сказано выше, и держится вся привлекательность социалистических идей.