Приговор советского народа большевикам, велосипедист Ленин и сравнение Петра I с Иваном Грозным

Банда убийц и шпионов приговорена к расстрелу… сборище гитлеровских наёмников собиралось отнять у нас счастливую жизнь и всех нас навеки сделать рабами фашистов… Бухарин, Рыков, Крестинский, Ягода и их сообщники… почти все они были иностранными, фашистскими шпионами… зазывали в нашу страну фашистские армии, обещая им открыть фронт во время войны.

Ленин возвращался в Париж и попал в аварию. Вот его рассказ:

«Ехал я из Жювизи, и автомобиль раздавил мой велосипед (я успел соскочить)».

Тренированность, ловкость и спортивность спасли его жизнь. Мог ведь и погибнуть. <…>

В общем, попал Ленин под машину. Велосипеда лишился, но остался жив. А главное, не растерялся!

Вот часто говорят, что, несмотря на юридическое образование, он был плохим юристом.
Однако действовал – особенно по тем временам бледной ещё зари ПДД – очень грамотно и квалифицированно:

«Публика помогла мне записать номер, дала свидетелей, я узнал владельца автомобиля (виконт, чёрт его дери) и теперь сужусь с ним через адвоката. Надеюсь выиграть».

Да, в чужой стране хороший юрист сделает именно так: наймёт хорошего местного юриста.

Любопытно, что за машина была у виконта? Якобы Rolls-Royce.

Финал тяжбы с виконтом был предсказуем.

Ленин: «Процесс я выиграл и скоро должен получить деньги с хозяина автомобиля».

После чего можно было отправиться в магазин и купить новенький велосипед взамен погибшего.

Я не симпатизант Петра и полагаю его правителем принёсшим России изрядный вред, однако, не смотря ни на что, в отличие от Грозного, Пётр был, что называется, просвещённым деспотом, в то время как Грозный был кровавым тираном.

Пётр осуществлял свою деспотию предельно рационально, он был жесток, но рационально жесток. Пётр не ставил смерти на конвейер, на котором на одного виновного умирали десять невиновных, только ради нагнетания ужаса и удовлетворения кровавой паранойи и иррациональной ярости – каков именно и был Грозный и его правление после опричного тиранического помешательства. Пётр, в отличие от Грозного, не создал системы массовых репрессий и бессудных расправ. Расправы Петра носили точечный и холодно продуманный, рассчитанный и минимально необходимый для обеспечения абсолютизма Царя характер, прекращаясь сразу после достижения чётко поставленной политической цели. Расправы же Грозного имели массовый и не избирательный характер, охватывая целые социальные группы не по их вине, но только по самому факту происхождения, социального положения и места проживания, и осуществлялись непрерывно на всём протяжении опричного террора без какой-либо чёткой и рациональной государственной цели. У Петра ограниченные репрессии были исключительным инструментом точечного воздействия; у Грозного массовый террор был важным неотъемлемым элементом правления. <…>

Наконец, Пётр после себя оставил прочное, развитое, экономически процветающее государство, выигравшее все войны, которое простояло после его смерти почти 200 лет и погибло от болезней роста, на пике могущества и благополучия. В то время как Грозный оставил после себя государство проигравшее войну, истощённое экономически, раздавленное морально опричным беззаконием и террором, которое через 20 лет, т.е. мгновенно по историческим меркам, после его смерти, так и не оправившись, рухнуло в Великую Смуту, чуть было не похоронив под своими обломками Россию вообще.