Почему коммунисты не работают в коммунах

Аркадий Аверченко. «Опыт». 1923

Когда государственному человеку приходит в голову какая-нибудь государственная идея, у него нет времени самому возиться с разработкой деталей проекта.

Для этого есть специалисты, которые должны взять на себя черную работу.

Поэтому я нисколько не был удивлен, когда получил от болгарского премьер-министра Стамболийского такого рода письмецо:

«Дорогой Аркадий Тимофеевич!

У меня есть проект – устроить "опытные коммуны" для коммунистов. По моему проекту, следовало бы огородить какое-нибудь место, напустить туда коммунистов, дать им машины, одежду и продовольствие, а потом через годик взглянуть: как расцветает коммунизм в этих идеальных условиях? Вот моя мысль в сухой схеме. Прошу разработать детали».

Считая мысль Стамболийского неглупой, а предстоящую мне разработку деталей очень заманчивой, я с головой погрузился в работу…

– Везут, везут!

– Кого везут?

– А коммунистов!

– Что же их, вешать будут, что ли?

– Зачем вешать, дубовая твоя голова?! Это Стамболийский переносит их в идеальные условия.

– А ограда зачем построена?

– Чтоб со стороны никто не видал. Опять же, чтоб не разбежались.

– Гляди, гляди, ребята, в клетках они!..

– А как же? Все рассчитано! Каждую клетку вплотную подвезут к воротам, потом откроют ворота – чтоб по бокам щелей не было, потом поднимут решетку клетки, они и выпрыгнут внутрь. Ни побега, ни скандала быть не может.

– И как это, ей-богу, Стамболийскому не стыдно людей мучить?!

– Помилуйте, мадам, какое же тут мученье?! Наоборот, Стамболийский хочет поставить их в идеальнейшие условия. Ведь раз они коммунисты – они должны быть в восторге от этой идеальнейшей коммуны. Всего предоставлено в избытке – устраивайся и процветай!

– Да ведь они горло друг другу перегрызут.

– Коммунисты-то? Эх, не знаете вы, мадам, коммунистов. Это настоящее братство на земле – как в раю жить будут!

Когда вытряхивали из ворот первую клетку с коммунистами, произошел инцидент, который можно было рассмотреть сквозь прутья клетки: один дюжий парень растолкал всех других внутри клетки, дал кому-то по шее, кого-то сбил с ног и, вскочив в ворота, закричал:

– Стоп, товарищи! Я буду председателем совета народных комиссаров!

– По какому праву? – обиделся другой коммунист.

– А вот по какому, что ты у меня еще поговори. Знаешь, что бывает за восстание против советской власти? Товарищи! Прошу у меня регистрироваться. За нарушение – общественные работы и мытье полов в казармах.

К вечеру все клетки были опорожнены. Любопытная толпа стала задумчиво расходиться.

На другой день у внешней стороны ограды прохожий поднял записку, с камнем внутри, для весу:

«Товарищ Стамболийский! Вы говорили, что дадите все, что ни в чем нужды не будет – и обманули! А где же оружие? Как же совет народных комиссаров будет поддерживать порядок?? Пришлите срочно».

Оружие послали – и ночью случайные прохожие могли слышать, что в присланном продукте действительно была большая необходимость.

Одна стена ограды сделалась совсем красной. Вторая записка, перекинутая на волю через месяц, была самого отчаянного содержания:

«Не хватает машин и продуктов! Мы трестировали промышленность и социализировали продукты сельского хозяйства – и всего оказалось мало! Считаем это обманом с вашей стороны. Пришлите еще. Большая нужда в машинах для печатания кредитных билетов (прежние износились) и в рулеточной машине. Хотим государственным способом ввести азарт в берега».

Несмотря на то что на вторую записку Стамболийский ничего не ответил, – за ней через месяц последовала третья:

«Не хватает людей! Людской материал расходуется, а притоку нет. Если можно, пришлите побольше буржуазии. Товарищи коммунисты расхватали командные должности, а над кем командовать – неизвестно! И работать некому. С буржуазией же пришлите и патронов, ввиду угрозы буржуазного саботажа. В случае отказа буржуазии явиться к нам – наловите их побольше и пришлите.

С коммунистическим приветом – совет народных комиссаров».

Четвертая и последняя записка была всего в три слова:

«Настойчиво требуем интервенции». Прошел год.

Однажды Стамболийский вдруг вспомнил об опытной коммуне и сказал:

– А как моя коммуна? Пригласите представителей общественности и прессы – любопытно съездить и посмотреть внутрь, что у них там.

Поехали.

Когда подошли к воротам – внутри была тишина…

– Откройте ворота!

Не успели открыть ворота, как оттуда выскочил человек с искаженным от ужаса лицом и помчался по полю, оглашая воздух страшными криками:

– Городовой! Городовой!..

За ним вылетел другой, держа в руке нож и крича первому:

– Стой, дурак! Куда ты? Я только кусочек. Что тебе, правой руки жалко, что ли?

Их поймали.

– Куда вы бежали? Кто этот другой?

– Это командующий вооруженными морскими и сухопутными силами. Он хотел меня съесть.

– Сумасшедший, что ли?

– Какой сумасшедший – есть нечего!

– Позвольте! А ваша промышленность?! А сельское хозяйство?! А мои продукты?!

– Пойдите, поищите. Сначала социализировали, потом национализировали, потом трестировали, так все и поели.

– А где же остальные?

– Да вот остальных только двое. Третьего дня пообедали председателем комитета по распределению продуктов – последнего доели.

– А почему из ворот такая вонь?

– Ассенизации не было! Все сделались председателями, а город чистить некому.

Стамболийский закрыл нос надушенным платком, который ему дала сердобольная дама, покачал головой и задумчиво сказал:

– Такая была простая идея – устроить «опытную коммуну», и только одному мне она пришла в голову. Закройте ворота. Оттуда тифом несет.

От автора:

– Надеюсь, мой дорогой читатель согласится, что детали проекта Стамболийского разработаны мною совершенно точно.