Российский средний класс, коронавирус как эксперимент и прав ли Чубайс

В ленте новое возмущение –Президент сказал, что у нас 70 процентов среднего класса.

Это он зря. Не знает российский менталитет. Это же глубинное сладко–горькое: считать себя нищим и обделённым. Дескать, вот Я и в такой стране. Где не ценят. Живу на нищие копейки – ибо мало того, что обделили, так еще и не доплачивают.

Как-то попытался такому плакальщику объяснить, что по сравнению с моим приятелем португальцем Педро – он миллионер. Тот меня в бан отправил. Не Педро – наш бедолага-нищий.

Итак – португалец Педро. Супруга – венесуэлка Люсия. Не женятся официально, ибо Педро опасается, что она его обчистит до нитки в случае развода. (Это тот самый Педро, который удивлялся, что я не беру с него 30 центов, когда плачу доллар за такси). Инженер. Снимает квартиру в Лиссабоне. Имеет две машины. Без гаража. Раз в году проводит отпуск в Латинской Америке. считает себя средним классом. Гордится.

Мой знакомый. Трёшка в Купчино. По его мнению – кое-какая. 5 млн. Двое детей. И две машины – опять же кое-какие. Хонда и Пежо – пятилетние. Дача в Луге – кое-кая. Соток сорок с домиком. Миллиона 4 – квартира тёщи, которая на ладан дышит (кто из них больше – не знаю). Ну ещё гараж. Ипотека для старшей дочки – однушка. Два раза в год всей семьей – Турция и Гоа. Ну и по мелочи – Польша там, Абхазия. В общем – нищий товарищ. Который горе верёвочкой завивает. И ужасно завидует Педро. Потому что тот богатый и цивилизованный.

У меня всё. Я тоже – такой. Нищий. У меня пенсия маленькая. Но от Педро мне как-то совестно брать 30 центов за такси на Галапагосах.

Карантинные меры могут послужить естественным экспериментом в том смысле, что жители многих городов оказываются вынуждены существовать так, как если бы они разъехались по деревням. Какой эффект будет иметь эта вынужденная изоляция? Пока неясно. Неясность проявляется хотя бы в крайне противоречивых прогнозах разных экспертов. Одни ожидают разрыва хозяйственных связей – опять-таки, несмотря на невиданные ранее возможности коммуникации. Другие полагают, что в новых условиях люди оценят все выгоды удаленной работы и откажутся от господствующей сегодня традиции собираться в непосредственной близости как от вредного предрассудка.

Люди, правда, могут отлично контактировать на расстоянии, но почему-то этого не делают. Думаю, дело в том, что в любом деле важна не только формальная сторона, которую как раз можно обеспечить удаленной коммуникацией, но и неформальная. Всегда и везде важно не только то, что и как ты делаешь, но и кто ты такой, «чьих ты будешь». <…>

Поэтому я ожидаю, что естественный эксперимент в виде карантинных мер лишний раз подтвердит значение расстояния и эффекта личного присутствия. Впрочем, ждать осталось недолго. Предприимчивые исследователи, наверняка, уже присматриваются к различным уголкам земного шара на предмет оценки этого эффекта.