Искажение истории: кого можно, а кого нельзя критиковать

Мы живём в довольно странном мире, который становится тем более странным, чем больше мы о нём думаем. Так, например, когда мы делаем дыру в рыболовной сети, мы на самом деле уменьшаем количество отверстий. Если мы попытаемся нарочно проиграть в игру «камень-ножницы-бумага», мы обнаружим, что сделать это ничуть не проще, чем выиграть. Прямо сейчас за вами наблюдает ваша версия из будущего — она видит вас через воспоминания.

Один из таких обычно-необычных фактов, странность которого мы не замечаем, это общественное двоемыслие по поводу российского прошлого. Если мы напишем что-нибудь неприятное про царствование Николая II, придёт монархист и попросит нас с уважением отнестись к прошлому. Если мы выскажемся на тему сталинских репрессий, придёт коммунист и попросит, как он это называет, «не искажать историю». Вместе с тем и тот, и другой будут дружно ругать период Бориса Николаевича, и даже, может быть, ненадолго забудут на этой почве о своих принципиальных разногласиях.

Я рос в ту восторженную эпоху, когда прогресс считался чуть ли не основой истории человечества. Все государства, — включая советское, — рассматривались по принципу мотивирующих фотографий толстяков. Вот фотография «до», здесь я вешу 120 килограмм. Вот фотография гантелей, вот фотография салата. Вот фотография «после», здесь я вешу 60 килограмм. Принял с сохой, оставил с ядерной бомбой.

Несложно заметить, что такой подход к истории требует обязательной фиксации двух точек — что было, и что стало. Советские историки использовали в качестве базы для сравнения 1913 год, мы сейчас используем то 2000 год, то 1991, то ещё какие-нибудь удобные для конкретного исследования даты.

Так вот, если в советские времена проблем с 1913 годом не возникало, ибо за попытку сказать доброе слово об императоре можно было заработать проблемы вплоть до уголовных, то сейчас любые сравнения с правителями прошлого неизбежно наталкиваются на оскорблённые чувства любителей императоров или генсеков.

Самое интересное начнётся при попытке сформулировать чёткие правила игры для тех, кто должен «уважать историю». Почему нельзя плохо говорить о Сталине, но можно о Ельцине? Почему нельзя плохо говорить о Ельцине, но можно о Сталине?

Все попытки добиться чего-нибудь внятного приведут в итоге только к инфантильной формуле «надо говорить хорошо о хороших правителях и плохо о плохих». Список хороших и плохих правителей у каждого будет свой, при этом самопровозглашённые защитники истории будут категорически возражать против обсуждения состава списка, так как сама попытка доказать с фактами в руках, что Сталин/Ельцин/Николай должны быть в другой категории, будет считаться по этой формуле «плевком в нашу историю».

Теоретически можно, конечно, заявить, что надо с одинаковым слепым восторгом относиться ко всему нашему длинному периоду истории — от Рюрика и до Путина включительно. Эта позиция и вправду будет непротиворечива, однако именно она парадоксальным образом и станет тем самым искажением истории, в котором совершенно напрасно обвиняют сейчас людей с иной точкой зрения на события нашего бурного XX века.

• Donate to this author