Раз уж мы с вами ежедневно спорим на экономические темы, пора, наконец, обсудить и капитализм — тот формат экономики, к которому пришли в итоге практически все государства нашей грешной планеты. Тема серьёзна, но я приложил усилия, чтобы сделать её максимально простой, без специальных терминов и без длинных теоретических построений.
Итак, вот вопросы, которые мне постоянно задают в комментариях, и мои ответы на них.
В.: Достаточно ли вы грамотны, чтобы рассуждать об экономике?
О.: Будучи главным редактором финансового журнала FinFront.ru, предпринимателем с почти двадцатилетним стажем и ветераном сетевых дискуссий об экономике, я нахожу в себе достаточно решимости, чтобы оформить свои мысли в виде F.A.Q.
Тем не менее мы живём в свободной стране, а комментарии к этому посту открыты: если вы захотите высказать свою точку зрения, я буду рад ознакомиться с вашими соображениями.
В.: Что такое капитализм?
О.: Давайте возьмём определение из «Википедии»: оно вполне подойдёт, чтобы начать разговор, не вдаваясь в схоластику и буквоедство.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Капитализм
Капитализм — экономическая система производства и распределения, основанная на частной собственности, юридическом равенстве и свободе предпринимательства. Главным критерием для принятия экономических решений является стремление к увеличению капитала, к получению прибыли.
В.: Является ли капитализм идеальным строем?
О.: Очевидно, нет. Даже горячие сторонники капитализма признают, что у него есть масса встроенных проблем — таких как кризисы перепроизводства, например, или чрезмерное статусное потребление элит. Тем не менее на фоне альтернатив капитализм выглядит на начало XXI века единственным адекватным выбором — все остальные экономические системы значительно хуже как для экономики в целом, так и для рядовых граждан.
В.: А я вот считаю, что нам следовало бы перестроить экономику на другую, более эффективную систему: на социализм
О.: Раз вы уверены, что социализм эффективнее, докажите это. Соберите пару сотен рабочих, откройте какое-нибудь производство и выиграйте у других заводов конкурентную борьбу.
В качестве стартового капитала вам послужат вклады участников — даже годовая зарплата двухсот человек составит вполне достаточную для старта сумму. С кредитами на покупку станков и с защитой от рейдеров также проблем не будет, столь амбициозный эксперимент несомненно будет поддержан и средствами массовой информации, и многими публичными персонами.
Как только вы делом докажете, что без буржуя-эксплуататора у вас получается работать эффективнее, вашему примеру очевидно последуют рабочие по всему миру.
В.: Справедливо ли, что собственник не работает, но получает деньги?
О.: У собственника есть собственность. Допустим, станок. Этот станок не образовался из воздуха по щелчку пальцев, собственник купил за деньги, которые заработал раньше: иногда трудом рабочего, иногда трудом директора, иногда трудом собственника фирмы.
Посмотрим на господина Токарева, реальный пример из жизни. Токарев работал 10 лет на заводе в две смены, вытачивал детали. На одну зарплату жил, вторую откладывал. Наконец, господин Токарев купил станок и стал бизнесменом. Будет справедливо, если он будет извлекать прибыль из работы станка, ради покупки которого он в течение 10 лет работал в две смены.
Если господин Токарев отдаст станок кому-нибудь бесплатно, получится, что за 10 лет работы во вторую смену ему не заплатили вовсе: это будет несправедливо.
В.: Я не против, чтобы владелец станка окупил его, получив обратно стоимость станка. Но после этого пойдёт уже сверхприбыль, собственник будет наживаться на рабочих
О.: Мы плавно подошли к сути капитализма. Допустим, Токарев купил станок, потом получил обратно его стоимость, потом получил достаточную прибыль, чтобы оправдать и риск, и потерянное время.
Допустим также, что в соседней мастерской стоит станок бизнесмена Лодырева, который всю жизнь был бездельником, а потом получил от троюродного дядюшки наследство и купил на это наследство станок.
Сейчас станками владеют Токарев и Лодырев. Однако если они будут плохо управлять своими станками, — сломают их или, допустим, начнут выпускать никому не нужные детали, — они ничего не заработают и вынуждены будут свои станки продать. То есть передать более эффективному собственнику.
Я знаю, после тяжёлого опыта девяностых слова «эффективный собственник» звучат как ругательство, однако суть капитализма от этого не меняется. Полученная самыми разными путями собственность через некоторое время неизбежно переходит к тем, кто лучше ей распоряжается.
Благодаря этому мы можем быть уверены, что заводами и прочими предприятиями управляют по большей части компетентные, проверенные в экономических боях люди — по той же причине, по которой мы можем быть уверены, что в серьёзных шахматных турнирах участвуют лучшие шахматисты. Шарлатан вполне может попасть на шахматный турнир, купив, к примеру, победу на региональном соревновании, однако он довольно быстро будет разоблачён. Если в большом турнире участвуют, скажем, 30 шахматистов, можно смело утверждать, что уж как минимум 25 из них играют в шахматы на хорошем уровне.
Когда социалисты говорят, что бизнесмен несправедливо получает прибыль, обычно предполагается, что бизнесмен — это такой толстый рабочий, который тратит прибыль ровно так же, как рабочий тратит зарплату: на личные нужды и на разные удовольствия. На самом деле, бизнесмен тратит на себя только часть прибыли, причём обычно не слишком существенную. Большая часть прибыли идёт туда же, куда направил бы её честный сотрудник профильного министерства в государстве с плановой экономикой — на расширение и улучшение производства.
В.: Зачем такая сложная, неэффективная система? В самом деле, посадим сотрудника министерства, профессионала, пусть он решает, что нужно стране
О.: Короткий ответ — пробовали, не получилось. Длинный ответ — когда при других экономических системах принимается решение, кого назначить ответственным работником, играют роль дружеские связи, происхождение, внешний вид, умение красиво заговаривать зубы, политическая благонадёжность, личные пристрастия и куча других факторов.
При капитализме это всё имеет сугубо второстепенное значение. Если ты сумел заработать сто миллионов, можешь взяться теперь за проект стоимостью в пятьсот миллионов. Не сумел? Никто не разрешит тебе поставить на красненькое миллионы чужих человеко-часов. Сначала заработай свои деньги, потом ими рискуй.
В.: Получается, правильно провели приватизацию в девяностых?
О.: Нет, приватизация стала катастрофой. Пример Китая показывает, что можно было перейти к здоровому капитализму гораздо мягче, без таких серьёзных потерь, которые понесла Россия в лихие девяностые. Тем не менее это не значит, что раз приватизация была проведена плохо, теперь можно её итоги вот так просто взять и отменить.
Представьте, что фундамент дома неравномерно осел, и дом пришлось несколько раз ремонтировать. Прошли годы, и теперь фундамент, наконец, успокоился, стоит крепко и не погружается в почву дальше. Теперь представьте, что к вам приходит сосед и говорит: «фундамент у тебя некрасивый, давай-ка ты его взорвёшь и выстроишь дом снова, с нуля». Очевидно, вы вежливо объясните соседу, что делать такую глупость не собираетесь.
Подробно мы обсуждали это вот здесь:
https://fritzmorgen.livejournal.com/1282854.html
В.: Вы полагаете, что нынешние бизнесмены — эффективные собственники? Они же только пилят станки на металлолом!
О.: Давайте посмотрим на календарь. Там сейчас вовсю идёт 2018 год. Бизнесмены, которые сдавали станки на металлолом, вот уже лет 20-25, как распилили всё, до чего могли дотянуться, и перешли в разряд рантье.
Сейчас наши бизнесмены, конечно, являются отнюдь не идеальными собственниками и управленцами, но всё же их уровень уже на порядок выше, чем в дикие девяностые. Зачастую уже вполне реально спокойно позвонить на завод, быстро договориться о заказе, оставить предоплату и через оговоренное время получить изделие нужного качества. Раньше подобное считалось бы редкой удачей.
Причина такой эволюции понятна: бизнесмены, которые не умели работать, просто не выжили за это время, они естественным образом разорились.
В.: А как же социальные лифты? Как подняться наверх тому, кто не получил щедрого наследства?
О.: Это большой и важный вопрос. Начнём с того, что ни при каком строе социальный лифт не сможет поднять наверх каждого. Или, точнее, сможет, но только при условии, что начальство выкашивается страшными темпами путём военных действий, репрессивных чисток и тому подобных ужасов. В более-менее стабильном обществе каждый не сможет стать начальником по той простой причине, что кресел начальников значительно меньше, нежели желающих их занять.
Вспомним затем знаменитое исследование флорентийских налогоплательщиков. Оно показало, что в списке самых богатых людей города находятся ровно те же фамилии, что и шесть веков назад — богатейшие семьи сумели сохранить свои деньги на протяжении минимум 600 лет или 25 поколений:
http://expert.ru/2016/05/21/florentsiya/
Дальше следует осознать, что именно благодаря наследственной передаче бизнеса северная Италия, собственно, и сумела достичь репутации страны гениальных мастеров. Когда некая семья поколение за поколением делает, например, автомобильные двигатели, в итоге ей зачастую удаётся добиться очень высоких результатов.
Следует вспомнить и о том, что бизнес-карьера является далеко не единственно возможной. При современном капитализме талантливый человек может пойти в науку, в политику или ещё в какую-нибудь не требующую прямых денежных вливаний область. Там карьерный рост будет от начального капитала зависеть довольно слабо.
Наконец, стоит задуматься о двух вещах, про которые мало кто вспоминает.
1. Многие бизнесмены разоряются, а потом снова начинают «с нуля», иногда много раз за карьеру. Миллиардер Дональд Трамп, например, банкротился четыре раза. Это означает, что для подъёма в денежном лифте умение обращаться с деньгами гораздо важнее, чем хороший старт в виде начального капитала.
2. Из этого можно сделать вывод, что социальный лифт при капитализме поднимает наверх тех, кто умеет делать деньги. Это полезно для общества: ведь если бы социальный лифт поднимал всех подряд, например, после определённой выслуги лет, нашей экономикой управляли бы случайные, иногда совсем лишённые управленческих талантов люди.
В.: Вот вы говорите «таланты». Но какой талант нужен, чтобы купить 3% акций завода и сидеть на них, не принимая никаких решений?
О.: Нужен талант выбирать перспективные заводы. Представим двух инвесторов-капиталистов, Чудакова и Крупнолобова. Это богатые люди, при этом их состояние примерно одинаково. И тот и другой раз в полгода перетряхивают свои портфели, вкладываясь в акции предприятий, которые кажутся им перспективными.
Проходит 20 лет. Состояние Чудакова из-за его нелепых решений сократилось в 10 раз. Состояние талантливого Крупнолобова в 10 раз выросло. Теперь голос умного инвестора в 100 раз важнее, чем голос инвестора глупого.
В.: А что делать тем, кто не вписался в рынок? Ложиться и умирать?
О.: Делать ровно то же, что и при других экономических системах. Работать по найму, доверив право принимать решения тому, у кого получается это делать. По достижении пенсионного возраста выходить на пенсию и получать её.
Напомню, что социальные гарантии, — пенсии, пособия, медицина, образование и так далее, — в развитых капстранах ничуть не хуже, чем в современной России, а в современной России они лучше, чем когда бы то ни было на протяжении всей нашей богатой истории. Желающим поспорить рекомендую снова обратиться к конкретным цифрам: объёмам жилья, количеству автомобилей и, допустим, продолжительности жизни.
Заранее отмечу, что тезис «награбили из колоний» я убедительным не считаю. У проигравших Войну стран, — ФРГ, Финляндии, Италии и Японии, к примеру, — колоний особо не было.
В.: При капитализме общество сословное, с чем начал, с тем и кончил
О.: То же самое можно сказать про любой государственный строй. Военные, медицинские и научные династии были всегда, а сын министра при любом строе шёл работать рядовым слесарем на завод разве что в виде исключения.
Глупо отрицать, что при капитализме сословность также присутствует, но я не могу сказать, что она больше, чем при альтернативных системах. С другой стороны, плюсом капитализма является то, что он предлагает предельно простые и понятные правила подъёма по социальной лестнице.
Во-первых, можно прокачивать свои навыки. Хороший фрезеровщик или хороший программист могут немедленно устроиться на работу туда, где за их квалификацию платят соответственно их уровню. С директорами и министрами чуть сложнее, однако там уже начинают действовать законы, не имеющие прямого отношения к капитализму.
Во-вторых, можно пойти в бизнес и заработать там сколь угодно большую сумму. Регистрация индивидуального предпринимателя отнимает пару часов времени, при этом недавно на неё даже отменили пошлину. Дальше всё зависит от вашего упорства и таланта.
В.: Вы так пишете «идите в бизнес», как будто у каждого есть стартовый капитал
Важное уточнение: я не призываю каждого идти в бизнес. Это тяжёлая, ответственная и рискованная работа. Лёгких денег в бизнесе нет и никогда не было.
Тем не менее конкретно проблема отсутствия стартового капитала решается кучей способов:
1. Можно накопить нужную сумму.
2. Можно взять в компаньоны человека с деньгами.
3. Можно найти инвестора, который доверит вам свои деньги.
4. Можно начать бизнес в сфере, которая не требует начальных вложений.
5. Можно попросить у клиентов аванс и запустить дело с этого аванса.
6. Можно начать под крылом дружественного бизнеса, а потом, окрепнув, отпочковаться.
7. Можно начать «на коленке», без офиса и сотрудников, и постепенно вырасти.
Любопытных отсылаю к своей серии «Размышления о ведении бизнеса в России». Про стартовый капитал я писал, например, вот в этих статьях:
https://fritzmorgen.livejournal.com/783230.html
https://fritzmorgen.livejournal.com/885096.html
https://fritzmorgen.livejournal.com/1113770.html
https://fritzmorgen.livejournal.com/1253476.html
В.: Почему труд бизнесменов оплачивается так несообразно щедро?
О.: Чужая работа всегда кажется лёгкой. Другие гребут деньги лопатой, и только нам недоплачивают.
При капитализме однако размер оплаты устанавливает рынок, при этом рынок обычно регулирует всё так, чтобы побудить людей идти именно в ту профессию, на которую есть платежеспособный спрос.
Хорошие уборщицы, например, зарабатывают сейчас выше среднего, так как работа у них тяжёлая и непрестижная. Секретари зарабатывают меньше, так как желающих сидеть за уютным офисным столом в красивом платье гораздо больше, чем желающих махать мокрой тряпкой.
Труд предпринимателя весьма тяжёл. Нужно быть в постоянном напряжении, постоянно учиться, нести ответственность за все свои решения, постоянно рисковать собственными деньгами. Напомню, что большая часть новых фирм разоряется, и это не пустые слова, это реальная и печальная статистика. Если ваш сосед пойдёт на завод и его там кинут на два месяца зарплаты, он будет с гневом рассказывать об этом до конца жизни. Если другой ваш сосед трижды разорится, потеряв при этом всё заработанное за 20 лет, а потом откроет четвёртый бизнес, вы, вероятно, даже не узнаете об этой его истории.
Для бизнеса потерять результат многолетнего труда — это вариант нормы. Прежде, чем предприниматель станет обеспеченным человеком и, вообще, поймёт, что к чему, он почти наверняка или побывает банкротом, или как минимум окажется в очень сложном финансовом положении.
В.: А если все пойдут в предприниматели? Кто тогда будет выполнять мою сложную, нужную обществу работу?
О.: Похоже, мне не удалось объяснить, как работает рынок. Если из вашей профессии люди начнут массово переходить в предприниматели, возникнет дефицит кадров. Работодатели вынуждены будут повысить зарплаты, и тогда народ пойдёт в обратном направлении, из предпринимателей в вашу профессию.
Разумеется, эта система работает неидеально. Так, например, на некоторые профессии просто нет оплачиваемого спроса, люди этих профессий обречены зарабатывать мало. Тем не менее, как мы можем наблюдать на примере врачей с учителями, даже зарплаты работающих на государство пусть с некоторой задержкой, но всё же подтягиваются к рынку.
Таким образом, если вам мало платят, но вы не увольняетесь, вы оказываете обществу медвежью услугу, показывая работодателю, что сотрудникам на вашей должности можно платить и маленький оклад.
В.: Почему учёным платят мало? Они что, не нужны обществу?
О.: Эта проблема выходит далеко за рамки обсуждения капитализма. Если не вдаваться в детали: нет надёжного способа отличить хорошего учёного от шарлатана. Из-за этого как у нас, так и на Западе в научной среде на одного реального учёного приходится масса шарлатанов, отлично умеющих себя «продавать».
С точки зрения государства нет смысла вбивать в науку деньги «в лоб», просто выделяя их институтам, чтобы те раздавали своим сотрудникам — до настоящих учёных таким образом не дойдёт почти ничего. Повторюсь, проблема не новая и не специфичная для капитализма: профессиональные учёные жили бедно всегда.
При капитализме однако у учёных есть важное преимущество — у них есть большое количество источников, в которых они могут искать финансирование под свои проекты. Если в государстве с жёсткой плановой экономикой отказ в профильном министерстве ставит окончательный крест на исследовании, то в капстране отказ чиновника всё ещё оставляет возможность или получить деньги у частника, или, в конце концов, осуществить исследование за свой счёт.
История развития компьютеров показывает, что многие прорывы были совершены небольшими командами, которые, не получив финансирования от государства или от корпораций, решили воплощать в жизнь свои идеи самостоятельно, «в гараже» или в небольшом скромном офисе.
В.: При капитализме бывают кризисы перепроизводства
Всё так. Кризис перепроизводства — это часть рабочего цикла капитализма. Если коротко, работают кризисы так.
Когда люди начинают меньше тратить, производители вступают в жёсткую борьбу друг с другом за сокращающийся «кусок пирога». Цены идут вниз, прибыли падают, однако никто не останавливает производство до последнего, так как торговать «в ноль» или даже в небольшой минус не так больно, как закрываться целиком. Периодически кто-нибудь не выдерживает давления, разоряется, и выброшенные им на рынок складские остатки снижают цены ещё сильнее.
Так как разорившийся бизнес не закупает продукцию и не платит зарплату сотрудникам, проблемы распространяются, как инфекция, по всей экономике. Через какое-то время деньги кончаются почти у всех, спрос падает и наступает кризис. Товаров много, покупателей с деньгами мало.
Дальше происходит очень интересная штука. Разорившиеся игроки освобождают место тем, кто работает лучше всех. То же самое происходит и на уровне сотрудников: работа остаётся у тех, кто успевает за свои 8 часов сделать больше деталей, причём с соблюдением всех стандартов качества. Остальным волей-неволей приходится подтягиваться к лидерам просто для того, чтобы заработать хоть какие-то деньги.
Все начинают работать немного лучше, чем до кризиса, на рынке снова появляется платежеспособный спрос, поршень идёт в обратную сторону. Экономика растёт на протяжении примерно 10 лет, чтобы потом снова погрузиться в очередной плановый кризис.
Чуть отвлекаясь в сторону замечу, что на Западе в 2008 году сломали эту систему при помощи околонулевых процентных ставок. Тогда плановый кризис удалось отсрочить, отделавшись совсем малой кровью, однако это значит, что следующий кризис будет гораздо разрушительнее. Паровой котёл, из которого долго не стравливают давление, рано или поздно взрывается.
В.: Почему бизнесмены покупают яхты?
Это одна из встроенных проблем капитализма. Надо понимать, что крупные бизнесмены обладают миллиардными состояниями не потому, что они делают какую-то важную работу лично, а потому, что они лучше всех остальных умеют управлять деньгами.
Обществу не так важно, кто является владельцем завода по производству консервов — капиталист Толстопузов, Министерство пищевой промышленности, маркиз Тунцовио или, скажем, коллектив завода. Обществу важно, чтобы завод выпускал хорошие консервы, развивался, покупал новые станки и платил рабочим достойные зарплаты.
При капитализме, как я уже писал выше, руководитель определяется конкурсным путём: за успехи в бизнесе управленцам выдают специальные бизнес-очки, и управленцы могут потратить эти бизнес-очки на получение должности управляющего очередным бизнес-объектом. Как вы уже догадались, эти бизнес-очки в просторечии называются «деньги».
Покупка яхт и прочие расточительные забавы миллиардеров — это издержки капитализма. КПД капитализма довольно высок, но всё же далёк от 100%, поэтому капиталист может вложить деньги не в новый станок, а в новый роскошный автомобиль.
Чтобы отвратить капиталистов от такого неэффективного с точки зрения общества поведения, некоторые страны вводят большие налоги именно на личное потребление. Если ты купил на деньги фирмы станок, ты не платишь никаких налогов. Если ты купил на эти деньги дом для личного пользования, ты платишь, допустим, 35%.
Добавлю, наконец, что статусное потребление, — все эти швейцарские часы за сотни тысяч долларов и тому подобное, — не является глупостью в чистом виде. В нас довольно сильно животное начало, поэтому статусное потребление зачастую позволяет подчеркнуть своё положение в обществе и помочь таким образом в реальном бизнесе.
В.: Если капитализм так эффективен, почему же при нём так часто закрываются заводы?
О.: Закрытие заводов при капитализме — это одна из главных причин, по которой мы покупаем немецкие станки и американские микропроцессоры.
Представим себе два завода. На одном делают плохие телевизоры, на другом хорошие. При очередном кризисе перепроизводства выживает только завод, на котором делают хорошие телевизоры, а когда кризис заканчивается, он расширяется до размера прежних двух заводов. При следующем кризисе ситуация повторяется, потом ещё и ещё. В итоге происходит селекция — на рынке остаются самые лучшие.
Другие экономические системы, при которых плохо работающие заводы не закрываются, а остаются на плаву при помощи дотаций от государства, неизбежно проигрывают: их заводы неизбежно и безнадёжно отстают от капиталистических.
В.: Так вы, получается, сторонник социал-дарвинизма в духе Айн Рэнд?
О.: Ни в коем случае. Я считаю, что государство должно обеспечивать некий минимальный уровень жизни любому работающему человеку. Спартанская традиция сбрасывать со скалы граждан, которые не вписываются в рынок, является по сути своей крайне варварской.
Более того, я полагаю, что государство должно обеспечивать цивилизованные правила игры и в бизнесе — примерно так, как это происходит в спорте. Хорошему заводу, пострадавшему от внешних проблем, государство вполне может помочь, а разорившемуся бизнесмену должно быть предоставлено право списать свои долги в ходе банкротства и начать заново.
Что касается госпожи Рэнд, то её идеи мне совсем не близки. Во-первых, когда речь идёт о по-настоящему больших деньгах, бизнесмен неизбежно превращается в политика, а это уже совсем другая история. Во-вторых, здоровый капитализм не может существовать без сильного государства, как здоровый спорт не может существовать без авторитетного судейства. И, наконец, те бизнес-кейсы, которые госпожа Рэнд раскрывала в своей книги, представляются мне оторванными от реальной жизни, чтобы не сказать грубее.
В.: Что хорошего в том, чтобы делать деньги? Разве это достойное занятие?
О.: Деньги — это всего лишь способ измерить реальный, нужный обществу результат. Таким образом презрение к деньгам означает презрение к результату.
Фраза «я не хочу думать о деньгах» означает «я не хочу делать ничего достаточно полезного для общества, чтобы кто-нибудь захотел мою работу оплатить». Или, говоря проще, это означает «я не хочу работать, а хочу жить в своё удовольствие».
Понятно, что рисовать картины и писать стихи приятнее, чем водить ассенизаторский автомобиль или класть кирпичи на стройке. Непонятно другое — почему человек, который не делает ничего полезного, считает себя выше тех, кому другие люди охотно платят за его труд.
В.: Можно ли назвать здоровым общество, основой которого являются торгаши и кулаки?
О.: Вот вам пример такого «торгаша и кулака». Летом 1944 года подполковник ГБ Орловский, герой Советского Союза, написал письмо Сталину. В начале письма он рассказывает о своей боевой биографии и указывает, что в бою потерял правую руку, потерял 4 пальца на левой руке и повредил слуховой нерв на 50-60%. Дальше товарищ Орловский пишет:
http://artyushenkooleg.ru/wp-oleg/archives/987
С 1930 по 1936 год по роду своей основной работы я каждый день бывал в колхозах Белоруссии, основательно присмотрелся к этому делу и полюбил его.
Свое пребывание в Чкаловском сельскохозяйственном институте, а также Московскую сельскохозяйственную выставку я использовал до дна в получении такого количества знаний, которое может обеспечить организацию образцового колхоза.
Если бы Правительство СССР отпустило кредит в размере 2.175 тысяч рублей в отоваренном выражении и 125 тысяч рублей в денежном выражении, то я бы на моей родине, в деревне Мышковичи Кировского р-на Могилевской области, в колхозе «Красный партизан» до 1950 года добился бы следующих показателей:
1. От ста фуражных коров (в 1950 г.) смогу достигнуть удоя молока не меньше восьми тысяч килограммов на каждую фуражную корову, одновременно смогу с каждым годом повышать живой вес молочно-племенной фермы, улучшать экстерьер, а также повышать % жирности молока.
[Внушительный перечень продукции, которую по плану должен будет производить колхоз, для краткости опускаю — прим. О.М.]
Должен сказать, что валовой доход колхоза «Красный партизан» Кировского района Могилевской области в 1940 году составлял только 167 тысяч рублей.
По моему расчету, этот же колхоз в 1950 году может добиться валового дохода не менее трех миллионов рублей.
...
Прежде чем написать Вам это заявление и взять на себя эти обязательства, я много раз всесторонне обдумав, тщательно взвесив каждый шаг, каждую деталь этой работы, пришел к глубокому убеждению, что вышеупомянутую работу я выполню на славу нашей любимой Родины и что это хозяйство будет показательным хозяйством для колхозников Белоруссии. Поэтому прошу Вашего указания, товарищ Сталин, о посылке меня на эту работу и предоставлении просимого мною кредита.
Товарищ Орловский писал такие письма и чиновникам рангом пониже, однако они отвечали в духе «вы, товарищ инвалид, свою задачу уже выполнили, отдыхайте на пенсии спокойно». В итоге подполковник дошёл до Сталина, Сталин кредит на нужную сумму одобрил, а товарищ Орловский, в свою очередь, выполнил свои обязательства по развитию колхоза. Колхоз начал получать миллионные прибыли, Кирилл Прокофьевич получил всесоюзную известность:
https://ru.wikipedia.org/wiki/Орловский,_Кирилл_Прокофьевич
Несложно заметить, что действовал товарищ Орловский как типичный предприниматель. Составил бизнес-план, обратился к инвестору, получил финансирование. Добился результатов, управляя своей фирмой. Вместе с тем я убеждён, что даже горячие противники частной собственности действия подполковника полностью одобрят. Принял колхоз бедным, сделал его богатым — спорить тут не о чем.
Отличие от дня сегодняшнего только в том, что при капитализме найти финансирование гораздо проще. Есть банки, есть огромное количество частных инвесторов, готовых вложиться в перспективные проекты. Наконец, можно теперь накопить деньги и самостоятельно — начав с малого, и постепенно развившись до больших оборотов.
В.: Разве может капиталист думать о качестве? Ему же надо делать деньги
О.: Собственно, именно капиталист и может позволить себе думать о качестве, причём по двум причинам.
Во-первых, рыночная конкуренция заставляет всех работать хорошо. Фирма, которая делает на станке три плохих детали за смену, проигрывает фирме, которая делает на таком же станке 10 хороших деталей за смену. Делать качественно зачастую выгодно.
Во-вторых, здоровый капитализм внушает людям уважение к себе и к своему труду. Владелец небольшой мастерской по производству зонтов ни от кого не зависит. Сам он выпускать плохие зонты не захочет, а надавить сверху и приказать «гнать план» ему никто не сможет, так как он сам себе хозяин.
Другой вопрос, что далеко не все капиталисты хотят думать о качестве — многих интересуют просто деньги. В условиях, когда государство слабо контролирует бизнес, а «пипл хавает» всё, что лежит на прилавках, производители хлама не то чтобы вчистую выигрывают у производителей качественного товара, но как минимум оттесняют их в дальний угол.
Впрочем, это уже не проблема капитализма — это проблема слабости государства и низкого культурного уровня потребителей.
В.: Эффективен ли капитализм? Ведь много энергии уходит на рекламу и на дублирование, а излишки продукции уничтожаются.
О.: КПД капитализма, конечно же, далёк от 100%. Рынок иногда диктует странные или откровенно некрасивые решения типа уничтожения апельсинов, о котором так красочно рассказывал Стейнбек в своих «Гроздьях гнева».
Вместе с тем при капитализме люди не склонны, например, занижать производительность труда из страха, что на них навесят забесплатно дополнительные обязанности. При капитализме нет проблем ни купить нужную вещь, ни получить нужную услугу.
Как показала история, при всех своих многочисленных несовершенствах капитализм всё равно гораздо эффективнее любой другой экономической системы.
В.: Вы пишете про умелых управленцев. Но разве можно назвать таковым бандита, который отжал завод у честного собственника?
О.: Да, действительно, значительные ресурсы постоянно попадают к случайным людям. К тем кто украл деньги, выиграл в лотерею или, скажем, получил наследство от богатого дядюшки.
Можно грубо сказать, что при здоровом капитализме таковых «случайных» людей — примерно 20% от общего числа инвесторов. Эти люди однако постепенно теряют свои состояния после того, как принимают одно неправильное решение за другим. Как говорил Уинстон Черчилль, «от деревянных башмаков к деревянным башмакам — путь в четыре поколения: первое поколение наживает, второе — приумножает, третье — транжирит, четвертое — возвращается на фабрику».
На мой взгляд, ситуация, когда управленческие решения принимают 80% грамотных собственников и 20% неграмотных, является пусть не идеальной, но уже весьма неплохой для нашего несовершенного мира. В альтернативных экономических системах доля неумелых начальников гораздо выше.
В.: Вы так пишете, будто капитализм — это рай на земле. Неужели у капитализма нет проблем?
О.: Проблем у капитализма хватает с избытком. Вместе с тем надо понимать, что большая часть проблем капитализма, — бедность, неравенство, коррупция, чернуха, ссудный процент и так далее, — к капитализму никакого отношения не имеет. Это проблемы не экономической системы, а слабого государства, которое не может навести должный порядок в стране.
Специфические именно для капитализма проблемы, — запланированное устаревание, выбор без выбора, экономика хлама и так далее, — не так сильно занимают широкую общественность, многие даже не подозревают, что такие проблемы вообще существуют.
Особого смысла обсуждать сейчас эти проблемы детально я не вижу, для этого нужно делать отдельный большой пост или даже серию постов. Замечу только, что встроенные проблемы капитализма являются относительно мелкими по сравнению со встроенными проблемами натурального хозяйства и прочих проигравших конкуренцию систем.
В качестве завершения напомню, что капитализм, в отличие от большей части других экономических систем, предоставляет всем желающим возможность экспериментировать. Нет никаких проблем купить гектар земли и попытаться выстроить на нём более эффективную, некапиталистическую систему хозяйствования.
Таким образом, любой, кто считает капитализм морально устаревшим, может доказать это делом — открыть свой завод или ферму и показать пузатым буржуям в цилиндрах настоящий класс.
PS. Это сорок пятая статья из серии «Размышления о ведении бизнеса в России». Другие статьи серии можно найти вот здесь:
http://fritzmorgen.livejournal.com/tag/Размышления о ведении бизнеса в России
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →