Эмигранты-ворчуны всячески ругают своё новое отечество и с теплотой в сердце вспоминают разные милые мелочи из прошлой жизни. Язык учат, как правило, неохотно, а снующих вокруг аборигенов зачастую тихо ненавидят.
Эмигранты-хамелеоны, наоборот, пытаются стать неотличимыми от коренного населения. Они так старательно перенимают чужие обычаи и повадки, что даже расстраиваются, когда русские туристы принимают их за своих.
Эмигранты-этнографы чувствуют себя белыми исследователями среди туземцев. Они дружат с папуасами и с интересом изучают их жизнь, однако не пытаются ни изменить цвет своей кожи, ни превратить негров в белых людей.
Так вот. Регулярно мне приходится видеть, как нормальные и адекватные люди преображаются, как только речь заходит про СССР. Вся их объективность куда-то исчезает, и СССР в их описании предстаёт, в зависимости от позиции конкретного человека, или Сказочным Раем, или Гигантским Пыточным Лагерем.
Ну а сегодня я подумал — ведь все мы являемся эмигрантами. Мы родились и выросли в СССР, а потом — хоп — и эмигрировали в Россию. Которая, честно говоря, отличается от СССР не меньше, чем СССР отличался, например, от Израиля.
И раз так — разве не естественно, что в головах наших вынужденных эмигрантов находится вполне традиционная смесь из ностальгии и ненависти?
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →