Олег Макаренко (olegmakarenko.ru) wrote,
Олег Макаренко
olegmakarenko.ru

Categories:

Советские самураи



Последние десятилетия мы много говорим о возрождении России. Дремучие русофобы искромётно шутят по поводу «вставания с колен», дремучие охранители пафосно вещают именно о «возрождении».

Это, конечно же, варварство. Установка «раньше было лучше» — типичное суеверие застрявших во времени дикарей, не способных ни к развитию, ни к анализу происходящего. Конкретно в случае с Россией про «вставание с колен» и «возрождение» можно было осторожно говорить в девяностые, в период постреволюционного хаоса. Сейчас говорить о возрождении просто глупо, так как в нашем славном прошлом не было золотого века, к которому стоило бы возвращаться.

С царской Россией всё понятно — слабая власть, нищий народ и кровожадная интеллигенция довели совместными усилиями страну до катастрофы 1917 года. С политической и военной точки зрения Российская Империя была сильна, с экономической находилась в глубоком арьергарде цивилизованного мира.

К сожалению, если с царской Россией всё более-менее понятно, то вот про советскую Россию сейчас нам часто рассказывают сладкие сказки в духе самурайского эпоса. Вы конечно же представляете, о чём идёт речь: о колоритных воинах в доспехах, рубивших в капусту полчища бронированных врагов, о невидимых и смертоносных ниндзя, о мастерах древних боевых искусств, раскалывающих ударом кулака толстые чугунные пластины...

Японские герои из прошлого отлично смотрятся на телеэкране, однако реальные столкновения с европейцами доказали, что в военном плане романтическая Япония была довольно слабой и отсталой страной. Вспомним хотя бы конфликт на Филиппинах 1580 года, в ходе которого самураям предоставилась возможность сойтись в бою с испанцами. Выяснилось, что ни пули японцев, ни их знаменитые катаны просто не могут ничего сделать против хорошей экипировки испанских солдат:

https://george-rooke.livejournal.com/550383.html

Первой была атакована галера «Капитана», окруженная четырьмя сампанами. Каррион, находившийся на галере, приказал сформировать, по типу боев во Фландрии, квадрат из пикинеров (три человека в ширину, пять — в длину, в две линии), внутри которого укрылись мушкетеры. Самураи в фирменном японском стиле ринулись с катанами наголо, и... наткнулись на пики, которые их просто остановили. Попытки перерубить пики катанами реального смысла не имели, хотя ронины сильно пытались. Изредка лес пик раздвигался — мушкетеры в промежутках давали залп — и пики опять сходились. Потеряв человек 20, японцы откатились, и начали обстрел из аркебуз. Однако потерь у испанцев не было — из-за паршивого пороха пули японцев имели низкую начальную скорость и просто расплющивались о доспехи испанцев.

...

И ночью началась эпическая битва — 38 испанцев против 1600 пиратов, из которых 500 ронинов. На первый штурм японцы впереди себя погнали корейцев и китайцев. Цель была проста — вырвать, не считаясь с потерями пики, вкопанные в землю. Но испанцы тоже были не простаки — пики были смазаны салом, что вызвало изрядные неудобства и потери среди пиратов. Тем не менее за два штурма почти все пики были выдернуты, и на третий штурм двинулись закованные в броню ронины.

Несмотря на сильный огонь мушкетов они ворвались в траншеи и началась рукопашная схватка. Оказалось, что катаны совершенно не могут справиться с толедскими доспехами, тогда как рапиры испанцев легко протыкали сочленения в доспехах японцев. Более того — они отлично отрубали незащищенные ноги и головы, в отличие от катан, для которых толстый доспех испанцев который оказался неодолимой преградой.

Через полчаса японцы откатились. Если верить испанским отчетам — в рукопашных боях и схватках японцы потеряли до 70 человек, испанцы — двух.


Позже, как мы знаем, японцы взялись за ум, начали активно учиться у Европы и в XX веке стали уже довольно грозным в военном плане противником. Древние искусства однако к успехам японцев того периода никакого отношения уже не имели, они играли исключительно пропагандистскую роль.

То же самое можно сказать и про современные сказки о благостном Советском Союзе с бесплатными квартирами для каждого, ковровой индустриализацией и пенопластом из молочной пены.

Даже поверхностная проверка показывает, что квартирный вопрос стоял в СССР гораздо острее, чем сейчас, промышленность работала крайне неэффективно, а население жило на грани бедности, усугублённой вдобавок ещё и унизительным дефицитом самых необходимых товаров.

Конечно, были у СССР и успехи. Советский Союз обладал, вероятно, самой сильной армией планеты. В политическом плане СССР контролировал огромные пространства, а территория самого Союза включала в себя кучу ныне независимых государств. У нас были точечные прорывы в науке — в космических технологиях, в РЭБ, в атомной сфере и во многих других областях.

Тем не менее экономика СССР был откровенно слаба. Напомню, те же «бесплатные квартиры» строились в послевоенный период в объёме всего лишь 0,2 квадратных метра на человека, и сейчас любой желающий может обеспечить себе такие же темпы оквартиривания, выделяя всего лишь по 750 рублей в месяц. Автомобиль был безусловной роскошью, на душу населения приходилось в 10 (!) раз меньше автомобилей, чем в соседних капстранах. Общественный транспорт был по современным меркам чудовищен.

Очевидным и наглядным доказательством социальной отсталости СССР можно назвать выездные визы. Советская власть крайне неохотно выпускала людей за границу по двум причинам. Во-первых, выехавший за рубеж немедленно понимал, что советский человек по сравнению с жителями «загнивающего Запада» является даже не бедным, а просто нищим. Во-вторых, выезжающему за рубеж надо было тратить деньги, а экономика СССР работала слишком неэффективно, чтобы у государства оставалась лишняя валюта. Валюта была нужна советской власти для импорта продовольствия и прочих товаров, которые СССР произвести самостоятельно не мог.

Сейчас, спасибо отказу от неработающей коммунистической идеологии, мы довольно быстро догоняем страны Европы, на которые ориентируемся по традиционным историческим и географическим причинам. Доходит до смешного: уехавшие в восьмидесятые или девяностые годы эмигранты часто отказываются верить новостям из России, так как у них в голове не укладывается, что наша страна смогла так быстро и так сильно измениться за столь короткий срок.

Историки, даже оппозиционно настроенные, признают, что никогда жители России не жили так хорошо, как сейчас. При этом, повторюсь, называть текущую ситуацию «возрождением» или «вставанием с колен» означало бы сильно погрешить против истины. У нас в прошлом не было сияющих пиков, на которые нам следовало бы ориентироваться подобно скучающим по Древнему Риму жителям раннего средневековья.

Если выдернуть в настоящее советского инженера из любой даты с 1917 по 1991 год, путешественник во времени решит, что попал в рай. Было бы весьма забавно посмотреть на попытки современных левых объяснить этому инженеру, что на самом деле в России всё плохо, и что на самом деле рай был в 1970 году. Ещё забавнее было бы отправить этих левых на месяцок в 1970 год, ощутить брежневский рай на собственной недовольной шкуре.

В общем, коллеги, когда следующий раз услышите про «возрождение», не забудьте спросить собеседника, а какое время он, собственно, считает тем самым золотым веком, куда нам надо возрождаться. Если ваш собеседник проявит дальше минимальную честность, он признает, что сейчас живёт гораздо лучше, и что в этот год лично ему возвращаться совершенно не хочется.

В качестве наглядной иллюстрации ко всему вышеизложенному рекомендую архилюбопытную книгу о позднесоветском времени, которую я прочёл по совету читателей. Называется «Без буржуев», автор — Игорь Ефимов. Вот, к примеру, фрагмент о производстве:

https://royallib.com/read/efimov_igor/bez_burguev.html#81920

Сразу по окончании института мне довелось работать на экспериментально-промышленной турбинной установке. У меня в подчинении находилось полдюжины механиков, получавших от 130 до 180 рублей, в зависимости от присвоенного им разряда. Лодырей среди них не было, но по способностям, по умелости, по изобретательности они очень отличались друг от друга. Двое (одному 25 лет — 4-й разряд, другому 58 — 5-й разряд) были способны после подробного объяснения добросовестно выполнить простейшую слесарно-сборочную работу — не больше, Двое других научились управляться с довольно сложными приборами, кроме слесарного дела, вскоре овладели токарным, сварочным, фрезерным, электромонтажным, так что мне не надо было с каждой мелочью бегать на заводик, обслуживавший нашу лабораторию, выклянчивать специалистов — все могли сделать свои. Еще один, ходивший за старшого, благодаря огромному опыту, был не только отличным исполнителем, но и незаменимым советчиком. (Разряд у него был самый высокий и получал он больше других.) Шестой механик был настоящий «Кулибин», неистощимо изобретательный, с острым инженерным умом, но волею судеб, с неполным средним образованием. Получал он всего лишь по 4-му разряду.

Каждый раз, думая над тем, кому поручить то или иное задание по установке, я прикидывал сначала — нельзя ли тем, неспособным. И чаще всего понимал — нельзя. Не справятся. Или справятся, но под строгим присмотром. Так что волей-неволей основной воз тянули на себе четверо других. Неспособные же, оставаясь незагруженными, либо сидели без дела тут же, на глазах у остальных, либо мастерили какие-нибудь поделки для дома, например, поварешку из нержавеющей стали или карниз для оконной шторы. Потом два раза в месяц все шли к кассе и получали примерно одинаковую зарплату.

Как я ни бился, мне не удавалось преодолеть эту несправедливость.

...

Однажды мой «Кулибин» предложил и собственными силами сделал для всей установки непредусмотренную проектом систему автоматического отключения топлива при аварийном скачке температуры газа. Случилось так, что через две недели такой скачок произошел — аварийно выключился компрессор, подававший к турбине сжатый воздух, и температура стремительно полезла к предельно допустимым 750 °C. Если бы система защиты не была вовремя вмонтирована, двухмиллионная установка сгорела бы в мгновение ока. На этот раз я с чистой совестью написал в графе «экономический выигрыш от рацпредложения» — 2 миллиона рублей. «Кулибину» выплатили 25 рублей премии, но в следующий месяц он снова получил свои 140 наравне с изготовителями поварешек. Естественно, его изобретательский пыл угасал с каждой такой историей.

Иногда возникает впечатление, что вся система оплаты труда подчинена одной главной цели: не допустить, чтобы вознаграждение обнаружило и отразило существующую между рабочими разницу в умелости, трудолюбии, аккуратности, энергии, целеустремленности, в человеческой одаренности к труду. Повсюду в цехах висят лозунги, призывающие равняться на передовиков, но для бухгалтерии передовик — всегда больное место. Она еще соглашается терпеть его до тех пор, пока есть надежда подтянуть до его уровня 10–20 других и тогда уже произвести официальное увеличение нормы для всех. Допустить же, что кто-то в силу природных способностей и энергии может вдвое успешнее справляться с работой, пойти на дифференцированный подход и платить ему вдвое больше — на это никто и никогда не согласится. Норма устанавливается от достигнутого уровня. Если кто-то достиг 200-процентного выполнения, это не значит, что человек работал, не щадя себя. Это значит, что норма была занижена и ее необходимо поднять.


Вот ещё, чуть дальше по тексту, про фильм «Листопад», который вышел в 1966 году:

В фильме Иоселиани «Листопад» есть такая сцена. Несколько рабочих с винного завода заходят после работы в ресторанчик, заказывают вина, но просят официанта сначала показать им бутылку. Тот уверяет их, что все бутылки одинаковы, отказывает, но после темпераментной грузинской перепалки все же уступает, приносит. Они смотрят на этикетку, опытным взглядом находят дату изготовления, молча переглядываются, встают и уходят. Бутылка выпущена 30-го числа, и им ли не знать, что вытворяли с вином в эти дни ради того, чтобы выполнить план. С подобной предосторожностью приходится сталкиваться все чаще: если на изделии поставлена дата изготовления, осмотрительный покупатель постарается не брать вещь, сделанную в конце месяца.


А вот ещё одна проблема, которую некоторые читатели как раз вчера безуспешно пытались отрицать — планы по потраченным ресурсам, заставлявшие организации транжирить эти ресурсы на обогрев атмосферы. Цитирую:

Ну а что же строительные организации, платившие бешеные деньги за технику, стоявшую у них без дела? Наверно, они полностью разорены, план их завален?

Да ничего подобного.

Они тоже выполнили и перевыполнили, они тоже передовики. Ибо у них контроль за выполнением помесячного и поквартального плана идет по тому, сколько они истратили из отпущенного на всю стройку. Поэтому очень легко можно представить себе, что в конце месяца прораб какой-нибудь стройки звонит своему приятелю в «Строймеханизацию» и говорит: «Слушай, у меня недовыполнение на 2000 рублей. Не можешь прислать мне пару бульдозеров, пусть постоят тут оставшиеся дни. Да хорошо бы в две смены, со сверхурочными». И приятель с готовностью присылает, если еще не раздал все в ответ на такие же просьбы с других объектов.

Это происходит повсеместно. Об этом знают все.

Инженер-электрик Д.С. рассказывал мне, что на одной из больших строек решили «натянуть» квартальный план при помощи трат на электроэнергию — включили без всякой нужды на круглосуточную работу все, какие у них были, насосы и компрессоры с электроприводами. Рев поднялся невероятный. Вдруг на стройку является представитель районного «Мосэнерго». Прораб был страшно смущен, но потом заметил, что и гость в изрядном смущении. Оказывается, и его контора ломает голову над тем, как выполнить план по выдаче электроэнергии потребителям. Не может ли стройка взять у них за оставшиеся дни побольше киловатт-часов? Обрадованный прораб приказал вдобавок к насосам и компрессорам включить все прожектора, и под их круглосуточным сиянием, под вой работающих вхолостую машин обе организации смогли с честью выполнить свой план и получить причитающуюся премию.


Корень проблем очевиден — советский страх денег. В капитализме всё просто: построил здание за миллион долларов, продал за полтора миллиона, ты молодец. Построил за два миллиона, продал за те же полтора, ты понёс огромные убытки. Дальше эта нехитрая логика спускается вниз, миллион долларов сметы делится на аренду бульдозеров, покупку участка и прочие расходы, вплодь до зарплаты каменщиков. Система отнюдь не идеальна, но достаточно хороша, чтобы работать. В СССР из этого уравнения была из идеологических соображений исключена самая важная составляющая, деньги. В итоге получалось так:

Последнее время все громче звучат голоса, осуждающие пресловутый «вал», то есть оценку выполнения строительных работ по истраченным деньгам. Как великое новшество выдвигается новый эталон — квадратный метр жилой площади (ЛП 3.8. 76). Вот как просто — на дом в 1000 м2 столько-то денег и рабочих, на дом в 2000 м2 — вдвое больше. Ну, а если строится кинотеатр? склад? цех? ангар? вокзал? Тут начинается бормотание о поправочных коэффициентах, учитывающих сложность здания и его назначение, о сведении многообразия к основным образцам, но как бы и мысли не допускается, что тресты начнут рвать друг у друга и делать в первую очередь дома с большим метражом, оставляя в полном загоне трудное строительство университетов, больниц, театров, аэропортов, электростанций — всех крупнопролетных, «вредных» для новых показателей сооружений.

Интересно, как повели бы себя спортивные тренеры и судьи, если бы им предложили найти способ оценивать класс, скажем, футбольной команды, не выпуская ее на поле, то есть без встречи с соперником. Что бы они могли предложить? Измерять скорость бега игроков, высоту и дальность их прыжков, силу удара, точность паса? Суммировать эти показатели и на их основании производить оценку? Уж что бы они там ни придумали, заранее можно сказать, что это была бы оценка команды, занимающейся неким аттракционным многоборьем, но отнюдь не футболом. Столь же безнадежными представляются любые попытки плановиков выработать единый критерий оценки труда строителей помимо рынка, помимо реального процесса ценообразования. Но ведь никто не позволит им вслух признаться в этом, и они вынуждены продолжать свои комбинации — освоенные рубли, этапы, квадратные метры, кубические метры, поправочные коэффициенты и так далее по замкнутому кругу.


Мы можем, конечно же, объявить автора клеветником и диссидентом. Проблема однако в том, что он ссылается... на советские источники. Пометка «ЛП 3.8. 76», например, указывает на «Ленинградскую правду», номер 3.8 от 1976 года. Коммунисты несколько лет назад выложили архив этой газеты в открытый доступ. Сделали они это правда в своих лучших бюрократических традициях, — для доступа надо куда-то там обращаться и что-то там оформлять, — однако при некотором желании всё можно скачать:

https://ria.ru/media/20110201/329003751.html

Опять-таки, повесть Владимира Войновича «Хочу быть честным», где прораб попытался пойти против безумной системы советского расточительства и лёг в итоге в больницу с тяжёлым сердечным приступом, печаталась в «Новом мире» в шестидесятых годах:

http://www.famhist.ru/famhist/voinovich/0023efca.htm

Поздний СССР, при всех его недостатках, вовсе не был страной фанатиков. Все сколько-нибудь образованные слои общества, от квалифицированных рабочих до генерального секретаря, понимали, что проблемы накапливаются серьёзнейшие, что страна нуждается в кардинальных реформах. К сожалению, в разумные и своевременные действия это понимание так и не переросло.

Вот ещё ссылка на советский же источник:

Недавно на советских экранах с успехом прошел фильм «Премия». Сначала идеологическое руководство не хотело выпускать его в прокат, но затем выпустило, даже наградило авторов, продало картину на Запад, разрешило постановку театральных версий. В основе сюжета — заседание парткома крупной промышленной стройки, посвященное чрезвычайному происшествию; одна бригада отказалась получить причитающуюся ей премию. В ходе разбирательства перед зрителем предстают типичные фигуры любой стройки: крановщица, жалующаяся, что большую часть времени ей приходится в своей кабине под небесами заниматься вязаньем; передовик-бригадир, угрожающий тем, что, если ему не дадут нужных материалов, он подгонит самосвал ночью к квартире снабженца и гудком не даст ему спать, пока тот не выпишет требуемое (конечно, за счет других бригад); бухгалтер, уже успевший в течение рабочего дня закупить продукты для дома и злящийся на рабочих за то, что теперь приходится из-за них задерживаться; директор, гордящийся своим крутым нравом и тесными отношениями с чиновниками главка и министерства.

Бригада выставляет в качестве причин своего недовольства как возвышенные, так и вполне материальные мотивы. Возвышенный состоит в том, что в сроки, предусмотренные планом, стройка не укладывается, но директору удалось в министерстве добиться корректировки, отчего они и попали в передовые. Нехорошо получать премию за липовое перевыполнение. С другой стороны, даже с премией их заработок оказывается гораздо ниже того уровня, на котором бы он был, если бы не бесконечные простои, не отсутствие необходимых материалов, не огрехи в чертежах из-за переделок в последний момент. В этом и состоит материальный мотив. Мол, если бы работа была организована нормально, мы бы получали столько, что готовы обходиться без вашей премии. Так что берите ее себе.

Насколько я могу судить из собственного опыта, и в реальной жизни причины недовольства рабочих лежат не только в денежной сфере. Человек устает от вынужденной халтуры, от постоянной липы кругом, от невозможности уважать свой труд и гордиться делом рук своих. Он чувствует в себе запас нерастраченных сил и рад был бы найти приложение им в своей работе. Но как?


В качестве завершения ещё два небольших фрагмента — про общественное питание и про личные «шесть соток»:

В 8 часов вечера почти все столовые закрываются, и перед вами остается выбор: либо лечь голодным, либо попытаться прорваться в ресторан. К этому часу на дверях почти всех ресторанов появляется объявление: «Свободных мест нет». В лучшем случае, табличка будет по-новомодному вежливой: «Извините, свободных мест нет». Но и в том, и в другом случае охраняться она будет невежливым ресторанным цербером — швейцаром. Он обязательно продержит вас некоторое время на улице в надежде, что вы подмигнете ему или покажете рубль, или еще как-то пообещаете мзду за впуск. Если вы с компанией, то откуда-нибудь сбоку может появиться официант и шепотом предложить провести с черного хода, скажем, за пятерку («Смена» 25.2.75). Не хотите? Ждите дальше.

И вы ждете под презрительно-равнодушным взглядом швейцара через стекло. Да и как ему не презирать вас? Кто бы вы ни были в обычной нересторанной жизни, сейчас вы жалкий проситель, полностью зависящий от него. Может быть, вы врач, задержавшийся в больнице из-за сложной операции, или ученый с именем, или толковый инженер, или просто рабочий, честно отстоявший смену у станка, — все равно, ваш месячный заработок будет наверняка меньше того, что заработает он вот этим простым непусканием вас в зал. 400 рублей как минимум, утверждает «Литературная газета» (ЛГ 24.3. 76). Даже ваш рубль ему не очень нужен, потому что ему приплачивают из своих доходов официанты (ЛГ 27.10.76). За что? А вот именно за то, чтобы не пускал в зал таких, как вы, а пускал бы потенциальных кутил, которые будут заказывать и рассчитываться, не скупясь. И такие действительно проходят мимо вас, и он открывает перед ними дверь. Хотите возмутиться? Вам скажут, что человек выходил на несколько минут, что у него заказан столик, взят заказ. Лучше уж стойте спокойно, не рыпайтесь.

Вот типичная история. В Пензе швейцар не пускает в зал четырех женщин-инженеров, заявляя им, что без мужчин женщинам вход в ресторан запрещен (ЛГ 12.2.75). Возмущенные посетительницы идут к администраторше, и та, поджав губы, уверяет, что да, есть такое постановление Пензенского треста ресторанов. А то ходят разные, легкого поведения, специально, чтобы подцеплять бедных мужчин в минуту слабости. Потом выясняется, что никакого постановления нет, но просто видно с первого взгляда, что от этих четырех молодых дам (от силы 120 рублей в месяц) не будет никакого дохода ни официанту, ни буфетчице, ни винным счетам ресторана.

Но вот вы дождались, достоялись, дали рубль — так или иначе прорвались внутрь. С удивлением видите, что свободные места есть. И даже свободные столики. Вы обходите те, на которых стоят таблички «заказан», «не обслуживается», и куда-то там присаживаетесь. Теперь ждите официанта. Может быть, придется ждать 20 минут, может, 30, а может, час. Вы будете просительно заглядывать в лицо то одному, то другому — они не взглянут на вас. Они либо озабоченно снуют мимо, либо болтают между собой в углу, либо накрывают ряд столов для банкета.

«Наверное, ждут каких-то важных персон, — думаете вы. — Поэтому все внимание тем столам, а на нас официантов не хватает».

Важные персоны появляются, но оказываются всего лишь компанией, заказавшей столики заранее, чтобы отметить какое-нибудь семейное торжество, защиту диссертации, встречу выпускников, цеховой юбилей. Почему же официанты так внимательны к ним? Да потому, что нет для них более легкой поживы, чем заказной банкет. Это для них что для рыбака — путина. Можете вы представить гостя, который рискнул бы нарушить торжество, затеяв скандал из-за недоставшегося ему деликатеса? Опытный официант может, утаивая часть блюд и вин, смешивая в общей вазе 20 порций салата, вместо заказанных 30-ти, раскладывая рыбные закуски на большие блюда (вы будете собирать их и взвешивать?), сорвать с одного банкета за вечер до 80 рублей (ЛГ 27.10.76). В месяц он зарабатывает с чаевыми больше, чем любой доктор наук — 500 рублей и выше. И вы хотите, чтобы он не презирал вас с вашими просительными взглядами, с вашим деликатным постукиванием пальцами по столу, с вашим судорожным рысканьем по страницам меню (уложиться хотя бы в пятерку)? Нет, будьте благодарны, если в конце концов он хоть что-то принесет вам, а не объявит после полуторачасового ожидания, что его смена кончилась. Сколько раз бывало, что люди уходили из ресторана, так и не поев, унося в горле ком, а в душе — чувство предельного унижения.

Да, тяжело зависеть так полно от лакея. Неправ был Достоевский, решивший, что Смердякову нет иного выхода, как повеситься. Он не повесился, он стоит у входа в ресторан и из всех братьев Карамазовых пускает внутрь одного только Митю — под открытый грабеж других Смердяковых. Так что гораздо более правыми оказались те прототипы персонажей Достоевского, которые тихо напевали на своих сходках «кто был ничем, тот станет всем».


Справочник «Народное хозяйство СССР» выходит нерегулярно, малыми тиражами и широкой публике неизвестен. Но вот весной 1977 года «Литературная газета» опубликовала несколько цифр из него, которые людей, интересующихся экономикой своего отечества, просто ошеломили.

«Площадь, отведенная под личное подсобное хозяйство жителей села, составляет 1,5 % всей пахотной земли в стране.

На этих 1,5 % ежегодно производится 34 % овощей (от общего объема по Союзу), 40 % яиц, 60 % картофеля. На них же содержится 18 % общесоюзного стада овец, 18 % свиней, 33 % коров, 80 % коз» (ЛГ 11.5. 77).

Одни, прочитав, недоверчиво качали головами. Другие крякали. Третьи спрашивали, как и кто мог провести такие подсчеты, если продукция не поступает на рынок, а в основном потребляется самими производителями. Четвертые ругали колхозы. Пятые говорили, что этого просто не может быть, и они никогда, ни за что такому не поверят.

Но те, кому доводилось летом бывать в деревнях, — те верили сразу.

В нашей деревне, например, совхозное поле начинается прямо за личными огородами, так что контраст особенно разителен. Идешь по дороге мимо аккуратных рядов окученной, прополотой, пышно кустящейся картошки, и вдруг — что такое? — видишь бесконечное поле бурьяна. «Да нет, — уверяют вновь приехавших те, кто жил с самого начала лета. — Там под бурьяном тоже картошка. Только совхозная. Вон в одном месте ее цветочки пробились. Приедет трактор окучивать, тогда сами убедитесь».

Действительно, через несколько дней приезжает трактор. Конечно, разглядеть междурядья в буйном море зелени тракторист не может, ведет машину почти наугад. Да и некогда ему разглядывать. У него план — обработать столько-то гектаров, а как — не его забота. Срезанные плугом картофельные стебли валятся в борозды вперемешку с бурьяном, но что-то все-таки остается стоять. Так что осенью картофелеуборочный комбайн выскребет из земли несколько мешков, да бригада работниц, бредя за ним, наберет с поверхности еще столько же. Сколько картошки остается в земле — никому не известно. Однажды к концу октября наши старики пришли на убранное совхозное поле и, что было силенок, ковыряли его лопатами и наковыряли еще мешков десять. Но не было подводы сразу отвезти по домам, оставили до удобного случая мешки стоять на поле. А тут, как назло, директор проезжал и увидел.

— Что за мешки?
— Да вот, старички добрали то, что в земле осталось.
— Как?! Государственное добро грабить? Не допущу! Забрать на склад.

И забрали. Ну, на следующий год никто уже не пошел добирать ту картошку — пусть себе гниет в земле.

...

Урожай, известное дело, год на год не придется. Даже если крестьянин засевает участок в расчете только на свою семью да на городскую родню, в урожайный год у него получится излишек, который он не прочь бы продать. Тут и начинается морока. В селах, даже в крупных, рынки почти повсеместно запрещены, закрыты, разогнаны, чтобы в людях «не развивался нездоровый дух наживы». Везти в районный центр? На чем?

...

Статья в «Литературной газете» от 10.11.76 приводит статистику: садовым товариществам предоставлено в стране 160 тысяч гектаров (0,08 % от всей обрабатываемой земли); членами являются 2,4 миллиона семей; производят ежегодно 400 тысяч тонн плодов и ягод, что равно одной пятой от продукции, реализуемой государственной и кооперативной торговлей. И в этой же статье рассказано о бесправии садоводов, описана в качестве примера трагическая судьба одного садового товарищества в Балашихинском районе под Москвой.

Принадлежало оно двум московским машиностроительным заводам — «Салют» и «Рассвет». Давно принадлежало, с 1942 года. Тогда оно еще называлось огородным, подкармливало голодающих людей в военные годы картошкой. Никто не побеспокоился вовремя переименовать его и переоформить в садовое товарищество, каковым оно стало на деле к началу шестидесятых.

Этим и воспользовался Балашихинский райисполком.

Садоводы давно досаждали ему жалобами на плохое состояние дорог, скверное электро- и водоснабжение, на то, что местная шпана хозяйничает в домиках, а неизвестные люди захватывают участки по соседству и незаконно примазываются к товариществу. Решено было покончить со всеми этими жалобами и беспокойством одним ударом. На поселок без всякого предупреждения, в соответствии с полученным приказом, двинулась колонна бульдозеров. Фруктовые деревья срезались под корень, домики со всем содержавшимся в них летним дачным скарбом и инвентарем давили гусеницами, а остатки сжигали. В один день цветущий садовый участок, составлявший главную радость жизни сотен людей, был превращен в развороченное пепелище (ЛГ 10.11.76).


Корень заблуждений любителей СССР заключается в том, что они верят на слово советской пропаганде: и тогда, когда она рассказывает о советском рае, и тогда, когда она живописует ужасы людоедского капитализма. Корень проблем советской экономики был, как ни странно, ровно таким же. Система обманывала саму себя и охотно верила этому обману.

Успехи советского хоккея измеряли просто — по результату. По выигранным или проигранным матчам. Благодаря этому успехи были, причём вполне осязаемые. Успехи советских огранизаций (любого уровня) измеряли не по результату, количеству заработанных денег, а на основании оторванных от жизни показателей. Последствия были закономерны — организации работали плохо, а иногда очень плохо. Проблемы, конечно, маскировались цензурой, однако жёсткая цензура приводила к новым проблемам — к невозможности простому человеку что-либо сделать при столкновении с милицией, судами или начальством.

Весьма рекомендую прочесть «Без буржуев» тем, кто тоскует по социализму. Возможно, изучение особенностей быта советских граждан немного протрезвит романтиков и заставит их вспомнить причины, по которым люди ещё недавно рисковали жизнью, чтобы только бежать из пределов благословенного СССР куда-нибудь на загнивающий Запад.

Subscribe

  • Post a new comment

    Error

    Anonymous comments are disabled in this journal

    default userpic

    Your IP address will be recorded 

  • 735 comments
Previous
← Ctrl ← Alt
Next
Ctrl → Alt →
Previous
← Ctrl ← Alt
Next
Ctrl → Alt →